b) для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения.
Статья 20
1. Всякая пропаганда войны должна быть запрещена законом.
2. Всякое выступление в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющее собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию, должно быть запрещено законом».
Таким образом, этот Международный Пакт разрешает некоторые установленные ограничения на свободу выражения мнений. Запрет на вражду к социальным группам находится в российском уголовном законе в одном ряду с запретом на разжигание ненависти и вражду по религиозному, расовому или национальному признаку. Следовательно, к этому запрету применимы критерии ст.20 Пакта, требующие законодательного запрещения подстрекательства к дискриминации, вражде или насилию. Однако неопределенное понятие «социальная группа» не может быть приравнено к столь очень четко определенным понятиям как раса, национальность или религия, поскольку в данных случаях существует как однозначная самоидентификация объекта преступления ненависти, так и однозначное представление субъекта деяния о том, кто именно служит целью его пропаганды. Если говорить о международной практике, то здесь наличествует избыточно широкая трактовка того, что именуется «преступлениями ненависти».
ПРЕДЛОЖЕНИЯ
Для обеспечения неукоснительного соблюдения прав на свободу высказывания взглядов президент Российской Федерации, реализуя свои конституционные прерогативы гаранта прав и свобод, мог бы инициировать внесение изменения в ч.1 ст.282 УК РФ или содействовать принятию Пленумом Верховного Суда России постановления по делам, связанным с применением антиэкстремистского законодательства.
Формулировка «принадлежность к какой-либо социальной группе» могла бы быть заменена на « по признакам имущественного положения, половой принадлежности, социального статуса, социального происхождения, законных политических или философских убеждений » или была бы разъяснена подобным образом для правоохранительных или правоприменительных органов Верховным Судом.
Необходимо также точно и конкретно определить, что именно может рассматриваться как призывы к свержению законной власти.
Важно однозначно определить, что подобные призывы могут быть составом преступления только в том случае, если они носят прямой и однозначный характер и были рассчитаны на реализацию (т.е. были обращены к вооруженным сторонникам или значительной группе, явно готовой на насильственные действия), а не быть просто высказываниями в дискуссии в интернете, высказываниями на пикете или мирном митинге, т.е. там, где отсутствует субъективный состав деяния, поскольку явно не могли наступить реальные последствия призыва.
С уважением,
Л.М. Алексеева, Председатель Московской Хельсинкской группы, член Совета при президенте Российской Федерации по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека
Л.А. Пономарев, Исполнительный директор Общероссийского общественного движения «За права человека», член Экспертного Совета при Уполномоченном по правам человека в РФ, член Московской Хельсинкской группы
20 ноября 2009 г.
Приложение: Открытое обращение к Верховному Суду, президенту РФ, к общественности
«Прекратить постыдный фарс!
Заявление участников общественного мониторинга процесса Лебедева - Ходорковского
По призыву Международного комитета в защиту российских политзаключенных люди самых различных взглядов и профессий приняли участие в общественном мониторинге процесса Лебедева и Ходорковского.
Многие из них публично высказали свои самые яркие впечатления, говоря о вопиющем абсурде, кафкианском по духу процессе, насмешке над правосудием.
Когда этот процесс готовился, мы отдавали себя отчёт в надуманности и абсурдности выдвинутых обвинений в хищении сотен миллионов тонн нефти... Поэтому было очень важно обратить внимание общественности и сделать предметом гласности те нарушения права, те ухищрения, которыми этот фарс будет сопровождаться.
Действительность, к сожалению, не обманула наших ожиданий, и сейчас в Хамовническом суде продолжается то, что без особого преувеличения можно назвать публичным унижением правосудия. На стадии представления доказательств многие месяцы подряд представители государственного обвинения зачитывали произвольные цитаты из 188 томов дела. Они, как правило, не утруждали себя пояснением, какой факт или какое обстоятельство доказывает приведенная цитата. Иногда председательствующему давали на обозрение, т.е. на пару минут, стостраничный материал и т.д. Это продолжается и сейчас, при допросе свидетелей… Обвинение прилагает все усилия, чтобы воспрепятствовать защите полноценно участвовать в допросе свидетелей. Подсудимых и их адвокатов постоянно прерывают; обвиняют в оказании «психологического воздействия» на свидетелей. При этом сами буквально навязывают свидетелям формулировки ответов и т.д. Все это трудно назвать чем-то иным, кроме как вызывающим неуважением к суду.
Читать дальше
