Мусса Дахкильгов - ВЛАСТЬ И ПОРЯДОК

Старший оперуполномоченный отделения Даурбеков Заурбек Японцевич являлся хорошим специалистом пищевой промышленности. С первых же дней проявил свою незаменимость в оперативном обслуживании данной отрасли. При проверках демонстрировал отличное знание технологических и лабораторных процессов производства. Отличался высокой дисциплинированностью, трудолюбием, неподкупностью и принципиальностью. Также инициативной, трудоспособной и хорошо знающей оперативно-розыскную деятельность была майор Буренко Нина Александровна. Она активно добывала оперативную информацию и кропотливо реализовывала ее. Имела пытливый ум и уравновешенный характер. Общительная и целеустремленная постоянно добивалась значительных результатов служебной деятельности. Нина Александровна являлась женой высокопоставленного сотрудника КГБ республики. В связи с этим меня предостерегали об опасности ее осведомленности. Бояться было нечего. Я знал, что она не способна на выдумки, а информацию о фактическом состоянии дел в отделении я ни от кого не скрывал.

Пытаясь, в угоду Дятлову, повлиять на результативность возглавляемого мною отделения, руководство МВД сокращало наши штаты при одновременном их увеличении в соперничавших отделениях, но это приводило лишь к потогонной системе. Наше отделение все же оставалось самым результативным.

Вместо переведенного в МВД Пантелеева Е.И., начальником Ленинского РОВД был назначен Кудаев Анатолий Андреевич – бывший секретарь парткома МВД. Сообщив о поручении Дятлова добиться моего смещения Анатолий Андреевич в дальнейшем не только не чинил препятствий моей деятельности, наоборот оказывал всяческое содействие и поддержку. Не имея опыта руководства оперативно-следственными подразделениями – всегда советовался со мною. Дважды вносил представление о моем выдвижении на должность своего заместителя по опер. работе, но эти ходатайства, как я и предрекал ему, не рассматривались.

Благодарный Анатолию Андреевичу за поддержку я старался создавать о нем впечатление перед хорошо относившейся ко мне первым секретарем райкома КПСС Галковой Галиной Федоровной. Её уважительное отношение ко мне зародилось еще в 1973г., когда я работал заместителем начальника ОУР МВД.

В частности, после осуждения январского 1973г. ингушского митинга в г.Грозном пленум Обкома КПСС потребовал подтвердить такую оценку и на районных партконференциях. Меня, как представителя этой национальности, записали для выступления на конференции Ленинской районной парторганизации. Охарактеризовав в выступлении состояние оперативной обстановки в республике я ограничился перечнем принимаемых мер для нормализации ситуации. От ожидавшегося осуждения организаторов и участников многодневного митинга воздержался. На заданный вопрос об оценке событий указал, что она записана в решении пленума Обкома партии. Оказалось, что Галковой понравилась моя позиция по обсуждавшейся теме. В последствии она не раз подчеркивала это.

Галина Федоровна была умным и компетентным партийным руководителем. Уделяла пристальное внимание деятельности правоохранительных органов, оказывала им решительное содействие. По ее личным поручениям я неоднократно привлекался для проверок жалоб на отдельных руководителей предприятий и учреждений района. Не было случая, чтоб она отвергла или поставила под сомнение вносившиеся мною предложения.

Зная о моей ссоре с Каревым А.А. и, полагая что тот захочет свести со мною счеты, Дятлов добился его назначения начальником ОБХСС МВД. Сразу же поставил задачу разобраться со мной. Первое что Александр Андреевич сделал после этой беседы – приехал ко мне домой, рассказал о разговоре с Дятловым, заверил в сохранившемся уважении ко мне и стремлении возобновить семейную дружбу. Мы помирились. Вопреки ожиданиям Дятлова, Карев не только открыто поддерживал меня, но не побоялся перевести к себе и моего младшего брата. Проработал Карев в должности начальника отдела МВД менее года. Оказавшийся неугодным Дятлову - был отправлен на пенсию.

Назначенный после Буза, новый министр Шуть Леонид Афанасьевич, с первых же дней работы откровенно настойчиво занялся поисками возможностей моего освобождения от должности. По его поручению специально созданная группа почти месяц пыталась отыскать недостатки в деятельности возглавляемого мною подразделения. В то же время я обнаружил, что нахожусь под негласным сопровождением, а за домом ведется скрытое наблюдение. Это ничего не дало и тогда появилась анонимка о строительстве дома на не трудовые доходы и наличии судимых родственников. Полагая, что одного факта судимости близких родственников окажется достаточным для расправы, Шуть решил предварительно организовать мое отстранение от общественной деятельности. Явившись в качестве члена Обкома КПСС на отчетно-выборное собрание парторганизации РОВД, добился исключения моей фамилии из списка кандидатов в члены партбюро. Через несколько дней после этого я был ознакомлен с проектом приказа об освобождении от должности по основаниям судимости родственников. Эта поспешность свидетельствовала о неуверенности министра в законности предполагаемого решения. Я обратил его внимание на это, а когда он неосторожно сослался на согласованность с Обкомом КПСС – пошел к Дятлову. Передал состоявшийся с министром разговор и потребовал прекратить спекуляцию на судимых родственниках, тем более, что уже незаконно подвергался репрессии за это. Пригрозил обжаловать в ЦК КПСС его и министра действия. Дятлов позвонил министру, после чего Шуть прекратил преследовать меня.