Эдуард Баталов - Философия бунта

Выступая как одна из форм приобщения непролетарской массы к мировому революционному движению (процесса, идущего сложными, извилистыми путями, принимающего нередко антипролетарскую и антимарксистскую окраску, выдвигающего претензии на «третий путь» в политике и идеологии), «новое левое» движение есть вместе с тем проявление хорошо известной «болезни левизны», но теперь уже за пределами коммунистического движения и в значительно более широких масштабах, нежели раньше. Как показали 60-е годы, идеология «новых левых» в определенной мере питает и левацкие настроения внутри некоторых компартий, примером чего может служить группа «Манифесте», члены которой были исключены из Итальянской коммунистической партии.

Все это диктует необходимость критического анализа леворадикальной идеологии, занимающей определенное место в борьбе идей, которая происходит в современном мире.

Популярность Маркузе, Сартра и ряда других философов и социологов среди «новых левых» или, по крайней мере, среди их интеллектуальной элиты связана с тем немаловажным обстоятельством, что они предстали в роли «радикальных критиков» развитого капиталистического общества (или. как они его называют, «современного», «постиндустриального», «позднебуржуазного» общества). Теоретический уровень анализа этого общества леворадикальными идеологами оказывается для рядовых участников движения не столь уж существенным. Гораздо важнее для них то, что в леворадикальных теориях они находят концептуально оформленное отражение собственных умонастроений и представлений о «репрессивном характере» «позднебуржуазного» общества, равно как и установку на «радикальное» его отрицание.

В этой связи представляется целесообразным начать критическое рассмотрение современной леворадикальной идеологии с анализа «негативной диалектики». Именно «негативная диалектика» («философия отрицания») служит здесь теоретическим обоснованием ориентации на абсолютное насилие, на бунт, на политический и культурный нигилизм.

Принципы «негативной диалектики» сложились на основе пессимистической оценки наблюдаемой социальной реальности – оценки, в свою очередь связанной с теми идеями, в русле которых формировалась на протяжении последних десятилетий так называемая «социальная критическая теория». Развитие этой теории в буржуазной социологии (осуществлявшееся в 20-30-е годы в Германии, позднее – в США, а в послевоенные годы – в рамках Франкфуртского института социальных исследований) шло по линии критики позитивизма и интерпретации Гегеля и Маркса в духе философии жизни, а затем немецкого экзистенциализма [ На почве вульгарной интерпретации взглядов Маркса «встречаются» «негативная диалектика» и та система лозунгов, установок, которая родилась в некоторых районах «третьего мира» и может быть названа «философией отрицания». При этом делались попытки «подкрепить» вульгаризацию взглядов Маркса, знакомство с которым было весьма поверхностным, собственным, очень узким «революционным» опытом, и выдать это за «развитие марксизма». ]. Эта тенденция более или менее явственно прослеживается на всех этапах деятельности Маркузе, Адорно, в известной мере – Сартра, хотя на различных этапах она находила неодинаковое проявление.

В основе пессимистической оценки леворадикальными идеологами социальной реальности и главным образом развитого «индустриального общества» лежит определение ими последнего как тоталитарного в самой его основе.

«Социальные критики», сформировавшиеся в недрах Франкфуртского института, могли воочию наблюдать становление фашистского тоталитаризма, основанного на открытом применении грубой силы, на терроре. Но оказалось, что это не единственный вид тоталитарного общества. Соединенные Штаты предстали перед их взором как новая разновидность тоталитаризма, основанного уже не на грубом насилии с помощью штыков, а на «технологической рациональности». Эта эмпирически наблюдаемая социальная действительность и послужила основой для вывода о тоталитарности как характеристике не какого-то конкретного общества, а эпохи в целом. «Современная эпоха, – заявляет Маркузе, – проявляет склонность быть тоталитарной даже там, где она не произвела на свет тоталитарного государства» [29].