Вадим Медведев - РАСПАД. Как он назревал в «мировой системе социализма»

Горбачев говорил и о наших усилиях по обновлению методов и стиля партийной работы, утверждению атмосферы активного поиска, коллегиальности, открытости в выработке решений, значении подлинной выборности руководителей различного уровня.

Большое внимание он уделил соотношению экономики и социальной политики, недопустимости пренебрежения социальными проблемами, оставления их на потом, тому, чтобы производственные задачи решались в неразрывной связи с удовлетворением жизненных нужд трудящихся, подчеркнул необходимость деликатности и чуткости при решении национальных проблем.

Были подняты и многие другие вопросы, изложены наши взгляды на понимание путей развития, интеграции в рамках СЭВ, усиление научно- технического сотрудничества, рассмотрены основные внешнеполитические проблемы, вопросы координации внешнеполитических усилий всех стран Варшавского Договора.

Не было в речи одного – поддержки и славословия Чаушеску. И это, конечно, не мог не заметить румынский вождь. Несмотря на бурные выкрики зала, мощный хор мужских голосов, он пришел в мрачное расположение духа, которое не изменилось и в ходе торжественного концерта, выдержанного в официальном духе.

А вылилось это позднее, вечером, когда Николае и Елена Чаушеску пригласили чету Горбачевых к себе в резиденцию на ужин, затянувшийся далеко за полночь.

Как мне потом рассказали Михаил Сергеевич, а также работник отдела Рембиевский, выполнявший роль переводчика, эта «дружеская встреча» прошла в острейшей дискуссии. Я думаю, в мемуарах Горбачева она будет подробно освещена. Одно могу сказать, что в плоскость перепалки разговор перешел не по инициативе советского гостя. «Задирался» сам хозяин, пребывавший в мрачном состоянии, не услышав от Горбачева на митинге, транслировавшемся на всю страну, признания авторитета румынского вождя и успехов, достигнутых под его руководством, и усмотрев в речи Горбачева недвусмысленные намеки на порядки в Румынии.

Уже в начале встречи Чаушеску, воспользовавшись каким-то предлогом, упрекнул Горбачева в том, что он слишком много занимается международными проблемами и якобы мало внимания обращает на вопросы внутренней политики. Горбачев ответил на это, что Чаушеску, видимо, плохо или недобросовестно информирован о положении в Советском Союзе и работе советского руководства. В связи с этим была дана и общая оценка постановки информации о Советском Союзе в Румынии, об ограничении контактов с советскими людьми по всем линиям. В чем тут дело? Не в том ли, что Чаушеску опасается за свое положение в стране?

Разговор коснулся и оценок исторических событий прошлого, в том числе событий, связанных с культом личности Сталина. Речь шла и о процессах демократизации, но действительной, а не бутафорской.

Короче говоря, произошла острая схватка по самым животрепещущим вопросам. Она выявила диаметрально противоположный подход двух руководителей к решению этих вопросов.

Здесь хотелось бы сделать одно отступление. Эпизод, о котором идет речь, подтверждает абсолютную несостоятельность измышлений недоброжелателей Горбачева о том, что он поддерживал якобы дружеские и чуть ли не сердечные отношения с румынским диктатором. Напротив, их разделяла глубокая пропасть.

Следуя провозглашенному принципу взаимоотношений между странами, Горбачев никогда не позволял себе открыто вмешиваться во внутренние дела других государств, но в неофициальной обстановке и особенно когда эти вопросы поднимались не по его инициативе, он занимал совершенно определенную и четкую позицию в самых главных вопросах сегодняшнего дня: каким быть обновленному обществу? Какие преобразования назрели? По какому пути должно идти развитие наших стран?

Встреча завершилась все-таки на миролюбивой ноте. Но свой след в отношениях между двумя руководителями она оставила неизгладимый.

Да и весь визит внешне прошел нормально. Как и предполагалось, «перетягивание каната» по вопросу о совместном коммюнике продолжалось до момента его подписания высшими руководителями.

Секретарь ЦК по международным вопросам Стоян и сотрудники Международного отдела, с которыми эту работу пришлось вести, почти открыто говорили, что связаны по рукам и ногам и, понимая уязвимость тех или иных амбициозных формулировок, не могут их изменить, потому что над всеми надзирает сам высший руководитель.

В отношении оценок внутреннего развития двух стран пришлось поступить так. Предложили румынам сформулировать свою часть коммюнике на основе того, что говорил об этом Чаушеску Горбачеву, а мы со своей стороны сформулировали то, что говорил Горбачев румынскому руководителю о советской перестройке, а затем соединили все это в один документ. Поэтому и получилось так, что в Румынии осуществляются «глубокие революционные преобразования», «творчески применяются к конкретным условиям всеобщие закономерности и истины научного социализма», а деятельность РКП «направлена на неуклонное выполнение программы создания всестороннего, развитого социалистического общества и продвижения Румынии к коммунизму».