Андрей Савельев - Послесловие к мятежу.1991-2000. Книга 2

Диктатура должна уметь объясниться с обществом. В этом смысле националистические издания будут наносить лишь вред национальному возрождению и вредить национальной диктатуре, если будут ратовать за то, что принципиально не может быть принято и понято большинством. Это тем более принципиально, что национальная диктатура ищет себе основания первоначально именно в слове.

И все-таки, в настоящее время любая форма диктатуры будет благом для России. Антинациональная демократия никогда не перерастет в национальную, но любая диктатура имеет шансы и внутреннюю потенцию приобрети национальную форму.

Русская религиозная и философская мысль давно уже определили судьбу русских как народа, удерживающего мир от торжества “тайны беззакония”, а потому переваривающего в себе все локальные “апокалипсисы”. Именно поэтому русские видение истории — трагический оптимизм, в котором присутствует понимание неизбежности локальных поражений и уверенность в финальной победе Христа в Своем Пришествии. От этого и традиционный образ русского человека как воина и пахаря, на котором “вся тяга земная”.

Смысл современной русской истории отражен в мысли Н.Я.Данилевского: “Прогресс состоит не в том, чтобы все шли в одном направлении, а в том, чтобы все поле, составляющее поприще исторической деятельности, исходить в разных направлениях”. В XX веке Россия исходила это поле вдоль и поперек, найдя для себя и других впечатляющие исторические уроки. Проблема состоит в том, чтобы усвоить эти уроки.

Вероятно главный урок русской истории XX века — трагедия утраты русскими собственного государства, своей веры и своей истории. Последние сто лет — это история отпадения русских от понимания задач государства, от православной веры и памяти предков, история трагических последствий этого отпадения и их осознания.

Смута в русском духе произошла от увлечения европейскими идеями Просвещения, либерализма и гуманизма. Внесенные на русскую почву они дали ядовитые плоды — денационализированную разночинскую интеллигенцию, породившую марксистские кружки и чудище большевизма.

Большевики не только столкнули русских между собой в гражданской войне, не только уничтожили цвет нации — ведущие сословия, но и смутили русское самосознание интернационализмом. В результате страна была разрублена этническими границами, по которым и распалась в 1991. К власти прорвались китайские добровольцы, еврейские “образованцы”, латышские стрелки и сонмище прочих участников этого вселенского интернационала, оторвавшихся от собственной национальной почвы.

Теоретическим достижением большевиков стало уничтожение такого понятия, как “великоросс”. В результате смешались понятия об этнической и национальной природе русских. Оказалось, что малороссы — уже не русские. До сих пор мы не можем восстановить нормального понимания того, что русские — это нация, состоящая из трех основных русских этносов (великороссы, малороссы и белорусы), ряда малых этносов (русины, поморы и др.), а также из обрусевших представителей иных этносов.

На смену большевикам пришла когорта сталинских “меченосцев”, искрошившая прежний интернационал, но оставившая его политику без изменения. Россией правили нерусские люди, “великодержавный шовинизм” корчевался по-прежнему. Только в годину испытаний Великой Отечественной войны на словах Сталин вспомнил русских полководцев. Празднуя Победу он лицемерно поднял тост “за великий русский народ”. Но именно сталинские лагеря добивали цвет русской нации, русскими жизнями оплачивался авантюризм и некомпетентность советской военной верхушки. Мы должны помнить это, склоняя головы перед подвигом русского солдата.

Русский гений в послевоенные годы обеспечил технологический прорыв СССР и его ведущую роль в мировых событиях. Но советская антинациональная бюрократия выхолостила этот успех, надорвала силы русских, опоила русских лицемерием застойных лет и породила “демократическую революцию”, ни в чем не отступившую от ленинской национальной политики. Именно советская номенклатура превратила “творческую интеллигенцию” в новый пролетариат, у которого нет Отечества, а журналистику — в передовой отряд этого “пролетариата”.

Именно журналисты сегодня образовали сплоченный паразитический слой, живущий за счет разорения страны и доводящий болезнь русофобии до русофагии. “Убей в себе русского”, - вот что пропагандируют средства массовой информации на протяжении последнего десятилетия. В результате активный компонент в русском народе составляет не более 15 % осознающих себя русскими и готовых к защите своей русской идентичности.