Сергей Кургинян - Исав и Иаков - Судьба развития в России и мире. Том 1

«Знаю, что смерть рядом, но буду говорить ей свое «нет», подстригая газон… Травинка к травинке. А она мне шепчет «да»… Ая ей «нет». И подстригаю, и понимаю, и сдерживаюсь».

А когда «лимиты сдерживания» (не путать с «лимитами на революцию») исчерпываются, тогда «зиг хайль!»

Искать сию добродетель в криминальном базисе бессмысленно. Этого Дмитрий Анатольевич, как политик, не может не понимать. Но он это ищет, хотя и не там. А где искать? Ведь не в маргинализованных же низах! Или, может быть, он не это ищет? Позже мы рассмотрим и такую возможность. Но сначала все-таки додумаем до конца…

Если Дмитрий Анатольевич, апеллируя к нормальному, ищет это, бюргерское, а не что-то другое… Если он ищет это (а я так убежден, что именно это ищут и он, и его команда), то где они это могут искать? Если не в криминальном базисе и не в маргинализованных низах, то где?

Ядром криминального базиса являются организаторы воровства в особо крупных (миллиарды баксов) и просто крупных (сотни миллионов баксов) размерах. Им пафос бюргерской добродетели и бюргерской умеренности глубоко чужд. И уж если идти в фарватере «Горя от ума», то это не отмываемый Молчалин, а отмываемый Фамусов. А на самом деле — это скукоженный до криминальности дух Бертрана де Борна.

Деньги по этой — рыцарской — схеме делаются не за счет бюргерских радений на трудовой ниве. Они добываются на большой дороге… Или в постели императрицы… И это добродетельно! Труд же — постыден и греховен. «Ты бумажечки свои пишешь за гроши без выходных, — издевался надо мной симпатизировавший мне бывший член Политбюро, — а такой-то (голос его теплел), как настоящий человек, одним росчерком пера своего родственника увел миллиард долларов и нормально живет». Тут нормальное выступало в скукоженно деборновском варианте. Кстати, в сходном варианте этот идеал описывает и Фамусов. Мол, стукнулся лбом об пол… Высочайшая улыбка… Еще раз стукнулся… Бабки, почет. Не трудился, стукался! Наш человек.

Если бы Молчалин проявлял таланты подобного рода, Фамусов с радостью отдал бы за него дочь. Но он не видит в Молчалине этого любезного его сердцу лобостукательного таланта. И — презирает. Никогда с таким чужаком не породнится. Но — терпит. А почему? Почему терпит-то? В чем тут тайна базиса?

Предположим, что некто хапнул условный миллиард баксов и вошел в ядро криминального базиса. Потому ли вошел, что хапнул, или потому ли хапнул, что вошел… Не будем погружаться в эти детали (при всей их важности). Часть того, что некто хапнул, он сразу же увел за бугор. А часть оставил здесь…

На бабки, которые оставлены здесь, этот некто (а) живет и (б) хапает. Точнее — готовится к очередному хапку. А это тонкая и рисковая деятельность, требующая и криминального ума, и (криминального же) таланта. В той мере, в которой некто хапает (прорабатывает хапок, присматривается, приглядывается, планирует хапок и осуществляет оный), ему никакие бюргерские добродетели не нужны.

Есть братва, наделенная другими добродетелями. Это типичная феодальная ватага. И «некто» — в главном, что составляет содержание его жизни и доблесть оной, то есть в хапке, — опирается именно на такую ватагу.

Чего в ватаге нет — так это нормальности в ее бюргерском исполнении. Все остальное есть — удаль, ум, нюх, азарт, жестокость… Все — кроме нормальности. Значит, не только в ядре криминального базиса (архитекторы хапков), но и в первой (ватажной) оболочке этого базиса нет никакого пиетета перед нормальной жизнью в ее умеренно-добродетельном бюргерском исполнении. И если Д.А. Медведев апеллирует к бюргерско-добродетельному началу, говоря о нормальной жизни, то вроде бы он посылает свой сигнал в никуда?

Так ли? И так, и не так! Потому что и шефы (ядро базиса), и ватага (первый слой оболочки базиса) не только хапают и уводят, уводят и хапают. Они еще и, так сказать, живут на родной земле.

Во втором слое оболочки этого же криминального базиса находятся те, кто должен обеспечивать не хапок (так сказать, «работу»), а жизнь. Они должны проектировать и строить виллы для хапуг и их ватаг. Они должны данный контингент обслуживать. А это сложная и многоуровневая задача. Врач, который спасает нашего хапугу — не скажу от рака, от геморроя, — должен быть профессиональным и порядочным человеком. Хапуга будет этого человека презирать, но обхаживать. Для деятельности он не нужен и даже вреден. Но для жизни он абсолютно незаменим.

Криминальный капитализм, конечно, порождает криминальную медицину, а также криминальное образование, криминальные спецслужбы и прочее. Но он хотел бы для себя иметь нечто другое. Для себя — в смысле для жизни. Для деятельности нужен криминальный мент или криминальный министр здравоохранения, вместе с которыми хапнешь. Но для жизни нужен честный начальник охраны или врач. Иначе залетишь. И архитектор виллы (твоей, разумеется) должен быть профессионален и честен. И строитель. Иначе это (вилла то бишь) обрушится тебе на голову. И у соседа, Иван Иваныча, так и произошло: «Как ведь хапнул человек! Блеск! Но у него и строитель так хапнул, что трам-тара-рам — в лепешку. Вместе с семейством. Любо-дорого посмотреть было… Тьфу, типун мне на язык!»