Сергей Кургинян - Исав и Иаков - Судьба развития в России и мире. Том 1

Но, во-первых, я понимаю, что Модерн есть как реальность, а Сверхмодерн — это эфемерная и лишь эскизно очерченная возможность.

А во-вторых, я, как аналитик, обязан не воспевать только свои предпочтения и даже не заниматься доказательствами их действительной ценности. Я должен говорить именно о возможном и описывать все варианты развития событий.

Наиболее возможным является сейчас консервирование Модерна. Что же касается всех вариантов развития событий, то их четыре. И я описал их с той степенью подробности, которая допустима на данном этапе исследования.

Описав же это и сопоставив с косовским прецедентом, могу, как мне кажется, иначе теперь обсуждать главное — ВАЖНОСТЬ проблемы развития как таковой. А также то, кто и как воюет с развитием.

Что нового по части важности проблемы развития внесло рассмотрение косовского микроинцидента, имеющего мировое значение? То, что весь мир завис над пропастью беспроектности, являющейся ноу-хау постмодернизма, отрицающего не просто проект «Модерн», а все проекты, субъекты, целостности, смыслы и так далее. Снисходительно позволяя смыслам формировать вокруг себя какие-то подвижные микрогруппки, постмодернизм делает все возможное для того, чтобы смыслы (причем никакие смыслы) не могли сформировать устойчивых макрообщностей, способных стать историческими субъектами.

Итак, или развитие — или падение в пропасть беспроектности, погружение в хаос расчеловечевания. Мы убедились в том, что подобное «или-или» не высосано из пальца. А также в том, что в пропасть беспроектности человечество толкает Другой, противопоставляющий Игру — Истории.

Мы убедились также, что шанс для человечества избежать падения в данную пропасть полностью определяется тем, что будет сказано о развитии — в его модернистском и сверхмодернистском варианте. Потому что других вариантов просто не существует.

Что же касается Другого и войны с развитием, то чем ценнее развитие (а ценность его мы только что существенно доуточнили), тем больше желающих бросить развитию вызов. И обсуждение этих «желающих» крайне актуально. Оно не только поможет нам что-то понять в развитии, оно и с других точек зрения обязательно. Согласитесь, надо обсудить все способы, с помощью которых враги развития противодействуют его осуществлению в отдельных странах или во всем мире. Ведь воюют же против развития в его модернистском, пока безальтернативном варианте в том же Косове? Воюют.

В самом деле:

1) Модерн — это мейнстрим развития.

2) Кроме Модерна, ничего крупного, подлинно проектного, позволяющего сохранять верность развитию, просто нет.

3) Постмодерн не даст возможности развиваться тем наиболее продвинутым странам, которые ему присягнут. А присягнут ему именно они. Так, по крайней мере, обстоит дело сейчас. Навязанный России Постмодерн — это экзотика, которая иллюстрирует, причем с беспощадной наглядностью, судьбу всех, кто заглатывает постмодернистскую наживку. В момент, когда США или Европа окажутся окончательно постмодернизированы, там исчезнет субъект развития. Ибо субъектом развития является государство. Реальное сегодняшнее, все еще модернистское, национальное государство.

4) Транснациональные корпорации с их никчемными амбициями развития не хотят и не могут осуществлять. Это показал мировой кризис, в ходе которого эти амбициозные сущности приползли на брюхе к национальным государствам за вспомоществованием.

5) Что такое «всемирное государство» как альтернатива национальному государству — мы не знаем.

6) Вокруг чего Постмодерн может собрать какие-то субъекты, которые будут опорой этого государства — непонятно. Ибо Постмодерн говорит о диссоциации всех субъектов, о смерти субъекта как такового.

7) Возможно, Постмодерн является маской, под которой находится действительный субъект, названный здесь мною «Другой». Но это субъект, воюющий с Историей. С какой стати субъект, воюющий с Историей, будет присягать развитию и осуществлять его? В любом случае, этот субъект понимает развитие весьма специфически. И как нечто, не распространяемое на большую часть человечества. И как нечто внеисторическое. И как нечто, не имеющее отношения к прогрессу и гуманизму.

8) Что это тогда за развитие? И почему «мировой город», замкнувшись, станет развивать не только «мировую деревню», но и себя? У капитализма есть один принцип развития — конкуренция между государствами, да и конкуренция вообще. Создание «мирового города» на базе отрицания истории, прогресса, гуманизма et cetera если и возможно, то только после отмены всяческой конкуренции. Конкуренция между государствами отменяется по факту отмены самих государств. Другие типы конкуренции тоже становятся совершенно ненужными.