Сергей Кургинян - Исав и Иаков - Судьба развития в России и мире. Том 2

Одновременно наступил этап работы, на котором такое соединение уже не требуется. Потому что существуют фазы исследования, на которых уже не нужно и даже вредно опираться на злобу дня, осуществляя проработку фундаментальной тематики.

Данная, V по счету, часть моего исследования посвящена, как и IV часть, откликам на тему «развитие». Но если IV часть посвящена анализу и структурированию откликов субъекта, который я назвал «элитная пустота», то V часть посвящена откликам другого субъекта — Истории.

В IV части отклики одного субъекта формируют один слой текстуальной периферии. В V части отклики другого субъекта формируют следующий по счету — и последний — слой все той же текстуальной периферии. Соответственно, в V части завершается формирование Текста как системы из ядра и нескольких слоев периферии. Формируя этот Текст, я одновременно его исследую. И это один тип исследования.

Другой тип исследований, к которому я намерен перейти после завершения работы по созданию (и первичному осмыслению) Текста, предполагает отстраненный взгляд на созданный (и первично осмысленный) Текст. И сопоставление этого Текста с проблематикой фундаментального характера.

Два слоя текстуальной периферии, рассмотренные (и сформированные) в IV и V части этого исследования, связаны друг с другом очень прочно. Можно даже сказать, что один слой не существует без другого. В самом деле, если бы История не откликнулась, то все разговоры об откликах «элитной пустоты» были бы слегка умозрительными. Или — безнадежно мрачными: мол, пустота-то откликается, а Истории как ее антагониста нет вовсе. Оказалось, что она есть, эта самая история. Что ее отклики сплетаются воедино с откликами элитной пустоты, образуя особый жизненно-текстуальный пласт.

Первым откликом истории стала сама кавказская война. Она многое проявила. Равно как и последовавшее за ней признание Южной Осетии и Абхазии. Я категорически отказался с первых же строк этой книги от прямого следования осуществленному мною газетному марафону. Но есть моменты, когда такое следование необходимо. И есть причины — как исследовательского, так и политического характера, — по которым именно в этой части книги надо соединить процесс историко-хронологический с процессом исследовательским. Чуть позже станет ясно, зачем это нужно делать. Начни я сейчас объяснять, я сделаю еще одно слишком развернутое методологические отступление. А чувство ритма и жанра подсказывает мне, что отступать уже некуда. Да и незачем.

События в Южной Осетии я отслеживал из далекой костромской деревни, куда уехал как раз для того, чтобы перерабатывать статьи в книгу. Но и из этой деревни улавливалась глубокая двусмысленность происходящего. Двусмысленность, в которой сплетались очень разнокачественные ниточки. В том числе — и ниточки весьма коварной международной игры. Эти ниточки я успел тогда и обнаружить, и описать.

Через несколько месяцев я зачем-то оказался участником очень дежурного телемоста между Москвой и Парижем. Телемоста, не рассчитанного на показ по российскому телевизору. Да и по французскому, по-видимому, тоже. И при этом телемоста «второстепенно-официального». Это было очевидно по присутствию на телемосте французских журналистов (в Париже), да и российских (в Москве). Журналистов было много, выражение скуки на их лицах однозначно говорило о том, что их послали с тем, чтобы они не участвовали, а присутствовали. И что мероприятие хоть и второстепенное, но официальное.

В ходе мероприятия мне задали прямой вопрос: «А как это случилось, что 20 августа 2008 года вы опубликовали свою статью, а 26 августа произошло нечто неожиданное, имевшее далеко идущие последствия, то бишь признание Южной Осетии и Абхазии?»

Я ответил, что внешнее совпадение необязательно должно обладать глубинной логикой. И что, как все знают, совпадение по времени само по себе ничего не доказывает. Я в любом случае ответил бы так, но в данном случае, видимо, мой ответ был особенно убедительным, поскольку я действительно говорил в точности то, что думаю.

Вопрос этот показал, что газету «Завтра» читают не только в России. И что тогдашняя статья — первая моя попытка осмыслить такой отклик на заявленную Россией тему развития, как кавказская война, — была воспринята с предельным вниманием теми, кто вел глобальную игру. И делал новый ход в игре на Кавказе.

Уже одного этого достаточно, чтобы я воспроизвел один к одному тогдашнюю статью, посвященную последствиям нападения Саакашвили на Южную Осетию и российских миротворцев.