Строуб Тэлботт - Измена в Кремле. Протоколы тайных соглашений Горбачева c американцами

На рассвете во вторник в Москве войска, окружавшие парламент, пришли в столкновение с сотнями граждан; некоторые из них бросали «коктейли Молотова» в бронемашины. Трое из протестовавших были убиты и еще несколько человек ранены, прежде чем войска отступили.

В Вашингтоне Буш начал этот день рано. В своем укромном кабинете, примыкающем к Овальному кабинету, Буш отпечатал памятку для себя: «Держи связь с Борисом Ельциным». Вскоре он связался с российским президентом по телефону. «Борис, друг мой!» — радостно вскричал Буш. Ельцин заорал: «Я чрезвычайно рад слышать вас». Он сказал, что советские войска окружают Белый дом. «Мы ожидаем нападения, но ваш звонок поможет нам». Толпа наших сторонников на улице около здания возросла до 100 тысяч человек.

— Мы очень хотим сделать все возможное, чтобы помочь. Есть у вас какие-либо предложения? — спросил Буш.

— Главное — это моральная поддержка. Нам нужно услышать заявления, которые обратили бы внимание мира на наше положение, — ответил Ельцин.

— Хорошо, мы это сделаем. Мы сделаем все, что сможем. Мы молимся за вас.

Напомнив о заявлении Буша в понедельник вечером, Ельцин сказал:

— Я слышал о том, что вы сказали вчера. Для нашего народа важно иметь такую поддержку.

Буш спросил Ельцина, что он думает о том, какие позиции занимают другие советские политические фигуры по отношению к путчу. Особенный интерес вызывали Бессмертных и Моисеев, роль которого была особенно важна, поскольку Язов, его непосредственный начальник, связал свою судьбу с заговорщиками.

Ельцин сообщил, что Бессмертных до сих пор был «нейтрален»; он, видимо, ждет, кто возьмет верх. Моисеев тем временем проводит политику Министерства обороны. Другими словами, он, по меньшей мере, поддерживает путч.

После того как Буш услышал голос Ельцина, он начал верить, что в этой драме может появиться герой, который действительно победит злодеев, но это будет не Горбачев, а Ельцин. Как только стали поступать оживленные отклики на его более резкое заявление в понедельник вечером, президент сказал Скоукрофту, что он чувствует себя достаточно обнадеженным, чтобы возвратиться в Кеннебанкпорт: «Я думаю, мы возвратимся туда с чистой совестью», — сказал он.

При перелете на север находившийся на борту самолета № 1 сын президента Джордж, ревностный республиканец, ликовал. Младший Буш видел в советском кризисе напоминание о том, что мир все еще является предательским местом и что опыт его отца в области внешней политики все еще имеет значение. Повстречавшись с репортером в хвостовом отсеке самолета, он спросил его: «Неужели вы думаете, что американцы повернутся теперь к демократам?»

Во вторник вечером американцы пришли к заключению, что, если советские военные планируют нападение на штаб-квартиру Ельцина, оно начнется перед рассветом. Передав свою вахту Гомперту, Хьюэтт пришел домой и сказал жене: «Если мы сможем пережить ночь без нападения, то все это может действительно очень скоро кончиться».

В Оперативной комнате Гомперт использовал и передачи телекомпании Си-эн-эн, и разведывательные сообщения для того, чтобы вести наблюдения за передвижением войск, танков и военных самолетов. Все свидетельствовало о том, что применение силы угрожает Прибалтийским странам, а также Ельцину. Действуя зловеще знакомым образом, советские войска захватили радио- и телевизионные станции в Литве и Эстонии. Гомперт отпечатал резкое заявление для возможного опубликования, если случится самое худшее. В нем будет объявлено о немедленном разрыве всех экономических связей с Советским Союзом и будет звучать призыв к советским солдатам не подчиняться своим командирам.

Но и утром в среду в Москве все еще не произошло нападения. Скоукрофт, находясь в Кеннебанкпорте, работал вместе с Гейтсом и Хьюэттом, находившимися в Вашингтоне: они подготавливали второй разговор Буша с Ельциным в 9 часов утра.

Все трое согласились с тем, что, пережив эту ночь, российский президент обрел огромное значение. Гейтс сказал: «Он теперь стал как никогда ключевой фигурой».

Однако, когда Буш переговорил с Ельциным, российский президент, кажется не был уверен, что кризис миновал. Русский Белый дом, сказал он, все еще окружен специальными войсками КГБ. По подсказке Скоукрофта, Буш снова спросил его о Моисееве и военных. Ельцин был настроен оптимистически, считая, что они все равно отступят.

Фактически путч превратился в фарс. В то утро Крючков и Язов примчались в аэропорт во Внуково за пределами Москвы, где к ним присоединился Анатолий Лукьянов, старый друг Горбачева, предавший его. Они захватили реактивный самолет Аэрофлота и вылетели в Крым, то ли чтобы вести переговоры с Горбачевым, то ли просить у него пощады, — это было не ясно. Как только они улетели, за ними последовала делегация во главе с вице-президентом Ельцина Александром Руцким. В Форосе Горбачев отказался принять первых посетителей. Когда из Москвы прибыла вторая группа, были арестованы шефы КГБ и Министерства обороны.