Бисмарк держит, в руках все партии и вряд ли отдаст их в руки г. Маркса; он теперь гораздо более, чем папа и чем клерикальная Франция, глава европейской, можно даже сказать, всемирной реакции.
Французская реакция уродлива, смешна и плачевна до крайности, но она отнюдь не опасна. Она слишком безумна, слишком нелепо противоречит всем стремлениям новейшего общества, не говоря о пролетариате, но самой буржуазии, всем условиям государственного существования, чтобы она могла стать действительною силою. Вся она ни что иное, как болезненная, отчаянная конвульсия умирающего французского государства .
Совсем другое дело пан германская реакция. Она не хвастает грубым и глупым противоречием с современными требованиями буржуазной цивилизации, напротив употребляет всевозможное тщание, чтобы во всех вопросах действовать в полнейшем согласии с нею. В искусстве прикрывать самыми либеральными и даже демократическими формами свои деспотические действия и дела, они превзошли своего учителя Наполеона III.
Посмотрите например, в религиозном вопросе. Кто взял смелую инициативу решительно противодействовать средневековым притязаниям папского престола? Германия, князь Бисмарк который не побоялся интриг иезуитов, подкапывающихся против него везде: и в народе, который они волнуют, а главное при императорском дворе, чрезвычайно склонном еще к ханжеству, всякого рода; не побоялся даже их кинжала, яда, которым, как известно, они издавна имеют обыкновение отделываться от опасных противников. Князь Бисмарк до такой степени сильно выступил против римско-католической церкви, что сам старый и добродушный Гарибальди, герой на поле битвы, но весьма плохой философ и политик, ненавидящий попов больше всего, так что достаточно об'явить себя их врагом, чтобы быть провозглашенным за самого передового и либерального человека, сам Гарибальди, повторяем, недавно напечатал восторженный дифирамб в пользу немецкого, великого канцлера и провозгласил его освободителем Европы и мира. Не понял бедный генерал того, что в настоящее время эта реакция несравненно хуже и опаснее, чем реакция церковная, злая но бессильная, потому что ныне она решительно невозможна; что реакция государственная ныне более опасна, что она еще возможна, что она составляет ныне последнюю и единственную возможную форму реакции. Множество так называемых либералов и демократов не понимают этого до сих пор, и потому множество, на подобие Гарибальди, смотрят на Бисмарка, как на поборника народной свободы.
Точно также поступает князь Бисмарк и с социальным вопросом. Разве не собрал он, несколько месяцев тому назад, настоящий социальный конгресс ученых юристов и политико-экономов Германии, чтобы подвергнуть строгому и глубокомысленному обсуждению все вопросы, занимающие ныне рабочих. Правда, эти господа ничего не решили, да и решить не могли, потому что им был задан один вопрос: как облегчить положение рабочих, не изменяя нисколько ныне существующие отношения капитала к труду, или что все равно, как сделать невозможное возможным. Ясно, что они должны были разойтись, ничего не решив, но все таки осталась слава, что Бисмарк не в пример другим государственным людям Европы, понимает всю важность социального вопроса и тщательно занимается им.
Наконец он дал полнейшее удовлетворение политическому тщеславию немецкой патриотической буржуазии. Он не только создал могучую единую пангерманскую империю, наделил ее даже самыми либеральными и демократическими формами управления; дал ей парламент, основанный на всенародном праве избирательства, с неограниченным правом толковать о всевозможных вопросах, предоставляя себе лишь одно право делать и проводить на практике только то, что ему и его государю угодно. Таким образом он открыл немцам поле для болтовни безграничной, себе же оставил только три вещи: финансы, полицию и армию , т. е. всю суть настоящего государства, всю силу реакции.
Благодаря этим трем маленьким вещицам он властвует теперь неограниченно в целой Германии, а посредством Германии на целом континенте Европы. Мы показали и, как нам кажется доказали, что все другие континентальные государства или так слабы, что о них нечего и говорить, или еще не сложились, да никогда и не сложатся в серьезные государства, напр. Италия, или наконец, находятся в процессе разложения, как Австрия, Турция, Россия, Испания и Франция. Среди недоростков с одной стороны и развалин с другой возвышается полное красоты и силы величавое здание пангерманского государства — последнее убежище всех привиллегий и монополий, словом буржуазной цивилизации, последний и могучий оплот государственности, т. е. реакции. Да, на континенте Европы существует только одно настоящее государство — пангерманское; все же остальные только вицекоролевства великой немецкой империи.
Читать дальше