Александр Бовин - XX век как жизнь. Воспоминания

Но первый удар принимала на себя мой ассистент. Она поднимала трубки. Она, вызывая нарекания и протесты, пыталась отсортировывать вопросы, не относящиеся к теме передачи, и отфильтровывать чистую ругань. Учились и слушатели: называли ей один вопрос, а прорвавшись в эфир, говорили о чем угодно или с удовольствием начинали поносить меня.

Помимо телефонных звонков, были еще и письма радиослушателей. Много писем. Примерно процентов десять — пятнадцать из них содержали конкретные вопросы. Я отвечал на них в очередных передачах. Примерно столько же содержали различные «учения», призванные спасти человечество. А остальные разоблачали меня как агента всяческих разведок, но в первую очередь — израильской.

Как это ни странно, из всех внешнеполитических вопросов мои радиослушатели особенно нервно реагировали на ближневосточную тематику, на обстановку вокруг Израиля. Как только затрагивался этот сюжет, а делать это приходилось довольно часто, телефон обрывался. «Болели» за Арафата. Защищали палестинских террористов. Осуждали Израиль. Громили «сионизм». Трудно было полемизировать. Потому что мои оппоненты не принимали никаких аргументов. Логика, политика бессильны, когда имеешь дело с антисемитами.

Но — не терял надежду, пытался. Помимо политических доводов (не повторяю их здесь) выдвинул такой: как может православный человек быть антисемитом, если христианство возникло внутри иудаизма, если Иисус Христос и апостолы были евреями, если Новый Завет был написан на еврейском языке?

Получил письмо от Таисии Андреевны Хализовой (с. Донское Труновского р-на Ставропольского края). Она укоряла меня: «С глубоким уважением отношусь к ветхозаветным пророкам и новозаветным апостолам, но Бог не имеет национальности. Вам, Александр Евгеньевич, как внуку священника и даже просто образованному человеку, это необходимо бы давно знать».

Теология — не моя стихия. Но все же, думаю, Иисус Христос не был бы Богом, если бы он не был распят как человек. А «человеков» без национальности не бывает.

Письмо Таисии Андреевны — редкий случай! — написано без раздражения и зла. Поэтому, отвлекаясь от Израиля, коснусь еще одной темы. Я как-то заметил, что не всех прихожан устраивает служба на непонятном языке. Таисия Андреевна настаивает на том, чтобы «церковные богослужения велись на мелодичном языке Кирилла и Мефодия, а не на языке „памперсов“ и „консенсусов“». Она полагает, что «выучить старославянский язык русскому человеку несложно. Достаточно внимательно 2–3 раза прочесть Новый Завет. И все церковные богослужения будут понятны и доходчивы не только уму, но и сердцу… Не надо призывать наших православных иерархов низводить церковные богослужения до уровня мексиканских фильмов, где все всем понятно и приятно».

Наверное, и такая логика может быть принята. И все-таки даже церкви не следует слишком отставать от времени. Если француз молится по-французски, а немец — по-немецки, то почему русский, чтобы общаться с Богом, должен учить специальный язык. В конце концов, русский язык — несмотря на «памперсы» и «консенсусы» — ничуть не менее мелодичен, чем язык Кирилла и Мефодия.

Вернемся к Израилю. Палестинский террор оправдывался тем, что израильтяне не уходят со всех оккупированных территорий. 95 процентов — это мало. Только все 100 процентов. Или взрывы на дискотеках, в автобусах, в кафе будут продолжаться.

Всякие аналогии условны. Но что бы мы сказали, если бы чеченский камикадзе взорвал себя в московском автобусе? И еще столь же условная аналогия: мы ведь не уходим из Калининграда, хотя трудно доказать, что имеем на него больше прав, чем евреи на часть Западного берега…

На втором месте по степени возбудимости слушателей находится тема Курил. Не отдавать! — и все тут. Да, мы не обязаны ничего отдавать Японии. Но мы сами, от лица верховной власти, исходя не из юридических, а из политических соображений, еще в 1956 году обещали отдать японцам Малую Курильскую гряду, то есть Шикотан и Хабомаи. Можно обсуждать вопрос о том, когда это сделать, но если мы уважаем сами себя, если мы хотим, чтобы к нашему слову относились серьезно, мы не можем перечеркивать свое же обязательство.

Почему же не можем? — говорят и пишут. Можем! Мало ли что наобещали «пьяный Хрущев» или «пьяный Ельцин».

Ну, что тут скажешь…

Против лома нет приема.

И третья нервная тема (ограничусь тремя) — пресловутое расширение НАТО на восток. Мы подняли по этому вопросу большой шум и сами напрягли российские массы. Сработали традиционные, десятилетиями насаждавшиеся антинатовские настроения.