Александр Бовин - XX век как жизнь. Воспоминания

— Всегда поговаривали, а в связи с новым назначением еще больше, что в вас течет еврейская кровь.

— Не знаю, к сожалению или к счастью, но еврейской крови во мне нет. Мои родители, мои бабушки и дедушки родом из города Шацка Рязанской губернии. А там, по-моему, от Рождества Христова ни одного еврея не было.

Почему „поговаривают“? Может быть, потому, что я всегда был принципиальным противником антисемитизма и не лил грязь на Израиль. Может, потому, что моей первой женой была еврейка. А скорее всего потому, что таким путем хотят скомпрометировать меня в глазах определенной части населения.

— Когда говорят о евреях, автоматически возникает вопрос об антисемитизме.

— Вы правы. В стране происходят противоречивые процессы. С одной стороны, реальный государственный антисемитизм начинает постепенно терять свои позиции. И я уверен, что эта тенденция будет прогрессировать. Но с другой — грязная пена гласности. Право говорить получили не только противники антисемитизма, но и его сторонники. Отсюда — всякого рода листовки и газетенки черносотенного пошиба…

— Насколько велика, по-вашему, опасность антисемитизма сегодня?

— Мне трудно об этом судить, потому что я не еврей. Я не чувствую этого своим „нутром“. У меня нет психологического критерия для оценки ситуации. Все же мне кажется, что дело идет к лучшему.

— У вас там большой круг знакомых отсюда?

— Не слишком большой, но есть.

— Когда вы в 1979 году посетили Израиль, многие, наверное, спрашивали у вас совета: ехать или нет. Ведь тогда мало кто ездил туда и обратно.

— У меня всегда была одна и та же позиция: ты сам выбираешь свою судьбу, сам решаешь, уезжать или нет.

— Какова была реакция на ваше назначение палестинцев и Израиля?

— С палестинской реакцией я не знаком. Можно предположить, что она достаточно сдержанная. Реакция израильских представителей — позитивна. Но это никого не удивляет.

— Когда вы работали в ЦК, там был хоть один еврей?

— „Половинки“ были. Насчет „единиц“ я не уверен, надо посмотреть архив отдела кадров.

— На высоком уровне как-то проявлялся антисемитизм?

— Не слышал, трудно такое представить.

— Ну, не на заседаниях, а на охоте?

— Я не ездил с начальством на охоту. Там же, где я бывал, такого не слышал. Мне кажется, демонстрировать антисемитские настроения, говорить о них вслух считалось плохим тоном».

Как видите, я довольно расплывчато представлял, чьим же п ослом мне предстоит быть. Но тут все быстро встало на свои места. Хуже было с журналистской привычкой размышлять вслух. В МИДе молчание не только золото, но и карьера. О чем — после очередного интервью — мне шепотом сказали. Но с золотом в МИДе была напряженка. А из карьеры я давно вырос. Так что в удовольствии поболтать с журналистами себе не отказывал.

Получив сшитый на мою нестандартную фигуру посольский мундир, я 18 декабря загрузился в самолет «Аэрофлота».

В Израиль тогда советские самолеты не летали. На рейсы других авиакомпаний нужна валюта, коей не было. Поэтому долетел я до Каира. Оттуда на машине через Синайский полуостров. Так что въехал в Тель-Авив, как здесь писали, с черного хода.

Как условились, вручение верительных грамот назначено на 23 декабря.

Почему-то говорят и пишут: верительные грамоты, то есть во множественном числе. Хотя бумага, документ, грамота — она одна. Привожу полностью:

Ваше Превосходительство,

Следуя политике укрепления сотрудничества между народами и желая способствовать развитию дружественных отношений между Союзом Советских Социалистических Республик и Государством Израиль, я решил назначить при ВАС ГРАЖДАНИНА Александра Евгеньевича БОВИНА в качестве своего Чрезвычайного и Полномочного Посла.

Аккредитуя гражданина Александра Евгеньевича БОВИНА настоящей грамотой, прошу ВАС, ВАШЕ ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВО, принять его с благосклонностью и верить всему тому, что он будет иметь честь излагать ВАМ от моего имени и от имени Правительства Союза Советских Социалистических Республик.

Вот эту грамоту я и вручил президенту Израиля. Выпили шампанское. Мило побеседовали. Договоренность была такая: до 30 декабря я представляю Советский Союз, после — Россию.