Александр Бовин - XX век как жизнь. Воспоминания

Финал явно в духе нового мышления. В этом же духе и скептическое отношение к марксистско-ленинской ориентации сандинистского руководства. Но вполне в духе мышления старого, привычного настаивание на необходимости во что бы то ни стало помогать Никарагуа. Отворачиваясь от простейшего факта — у Советского Союза нет реальных интересов в этой части мира.

Но главным полигоном для отработки нового политического мышления — не журналистами, а политиками — был Афганистан. Мне представляется, что Горбачев здесь не преуспел. Ему, конечно, ясно было, что надо выводить войска, и он заявил об этом на политбюро 17 октября 1985 года. Но война продолжалась еще более трех лет. Потому что никто не хотел сказать: мы ошиблись, и нас побили. Срабатывало старое, имперское мышление: уйти и сохранить. Рыбку съесть и…

Долго тянулись бессмысленные переговоры с американцами. Без понимания, что в данных условиях любая гарантия будет только бумажной. Держались за Наджибуллу и держали Наджибуллу. Без понимания, что для всего Афганистана Наджибулла — это Советский Союз.

Вернувшись в конце ноября 1988 года из Афганистана, я опубликовал в «Известиях» статью, показал хоть краешек правды. «Вопреки нашим намерениям, — говорилось там, — мы оказались втянутыми в изнурительную гражданскую войну. Согласно замыслу, мы стреляли во „внешнюю контрреволюцию“, а попадали в афганского крестьянина. Если на первых порах советское военное присутствие как-то тонизировало новую власть, упрочивало ее, помогало воссоздать афганские вооруженные силы, то в целом, взятый крупным планом, эффект присутствия советских войск, их участия в боевых действиях оказался явно негативным. Мы сами вложили в руки контрреволюции могучие средства воздействия на массовое сознание: иноземное вмешательство взывало к патриотизму, приход „неверных“ приводил в действие религиозную нетерпимость. На таком поле даже ничья была бы чудом.

Чуда не произошло…»

Эта статья вызвала поток откликов. Они пропитаны болью, их трудно читать и трудно цитировать.

Наименее эмоционально письмо из «войсковой части п/п 94777». Авторы спрашивают:

«Анализировались ли военные просчеты, которых совершено немало? Эти ошибки связаны с большими человеческими жертвами. Вместе с тем прежние и нынешние военачальники (Соколов, Максимов, Павловский, Варенников, Громов и др.) получили звание Героя Советского Союза. Складывается впечатление, что для этого проводились громкие, но безрезультатные операции в Пандшере и Хосте. Варенников часто заявляет: „Я отвечаю за весь Афганистан!“ Ответит ли?

Варенникова полушутя сравнивают с генералом Стесселем не только по полководческому таланту. Последний возил корову за собой в вагоне, и дояр был солдат. Сейчас сервис возрос. Корова сопровождала Варенникова в самолете, и дояр — прапорщица. Стессель о „мерседесе“ и других подобных „трофеях“ и не мечтал.

Правильно ли мы поступаем, делая ставку в военно-патриотическом воспитании на „афганцев“? Мужества и героизма здесь проявлено солдатами и офицерами много. Но мало кто знает, сколько молодые люди почерпнули жестокости и насилия, „дедовщины“ и мародерства, воровства и спекуляции, познали проституцию, взяточничество и протекционизм.

Учитывается ли возможность появления „афганского синдрома“?»

Я не ответил на это письмо, поскольку каждый вопрос уже заключал в себе ответ.

Не ответил я и на другое письмо. Писал солдат из Афганистана: «С вашей статьей совершенно согласен, но через час мне идти в бой». После этого письма дал себе слово ничего не писать об Афганистане, пока там остается хоть один наш солдат.

Написал Горбачеву две с половиной странички мыслей об Афганистане. Упражнение на тему нового политического мышления.

«Судя по всему, нынешний политический режим в Афганистане не имеет будущего. После вывода советских войск он будет сметен. При этом существует большая возможность реализации так называемого „чилийского варианта“ — массовая резня, террор, уничтожение целого слоя людей, связанных с НДПА и СССР.

И главный вопрос, который стоит перед нами, заключается вовсе не в том, какая власть будет в Кабуле. Главный вопрос формулируется так: сделать все возможное, чтобы предотвратить кровавую бойню (со всеми ее последствиями во внутриполитическом и международном планах).

Понимая, что дело идет об их жизни и смерти в буквальном смысле этих слов, наши афганские друзья всячески убеждают нас отсрочить вывод войск. Такое решение было бы гибельным. Нынешний режим (при любой его модификации) не сможет овладеть положением в стране. Оставаясь в Афганистане, мы лишь накаляем страсти и увеличиваем вероятность кровавой развязки.