Все мои поездки в Японию были связаны с Курильскими островами. Вели дискуссии. Многие японцы, по-моему, просто зашкалились на этом пункте. Сидишь с интеллигентнейшим человеком, ешь сырую рыбку, толкуешь о Достоевском или Куросаве, но на каком-то градусе он обязательно схватит тебя за грудки и потребует возврата Южных Курил.
Мне однажды пришлось участвовать в теледебатах на эту неувядаемую тему с профессором Токийского университета. Он водил указкой по карте Советского Союза и говорил:
— Бовин-сан, посмотрите на карту, такая огромная страна, ну что вам стоит отдать нам эти малюсенькие острова!
Мой ответ звучал так:
— Вот потому-то моя страна такая огромная, что мы никогда, никому и ничего не отдаем!
Я понимал, конечно, что мой аргумент не годится в академическом, научном споре. Но как выпад журналистской рапирой он вполне годился. Даже японская пресса это оценила.
Вспоминая о днях, проведенных в Стране восходящего солнца, не могу не сказать доброго слова о председателе Научно-исследовательского совета по проблемам национальной безопасности Японии господине Итиро Суэцугу. Он неизменно был организатором, мотором, душой наших встреч и дискуссий. И он был мужественным человеком. Заболев раком, он стал писать книгу о том, что чувствует человек, приближаясь к смерти. Тогда смерть отступила пред твердостью его характера…
Выступая на очередном симпозиуме, я предложил: если и когда «северные территории» будут подарены Японии, назвать их «острова Суэцугу».
Западный Берлин. Жил в маленькой гостинице. Поскольку чтение немецких текстов требовало усилий, то многочисленные объявления около рецепции не читал. Позвонил Загладин. Он прибыл в «наш» Берлин. Предложил состыковаться. Еду вечером в тот самый «Хаус ам дер Шпрее». Глубокой ночью возвращаюсь обратно. Рецепция, где находится мой ключ, закрыта и пуста. Вынужден читать объявления. Выясняю: если гость собирается вернуться после 12, ключ сдавать не надо. Дежурный появится в рецепции в 7.00 утра. Сейчас — около трех.
Лифт включен. Поднимаюсь на свой этаж. Вот дверь. Вот я. А толку нет. Замечаю стенной шкаф. Открываю — груда перин сложена. Беру две штуки, кладу возле своей двери, снимаю туфли и отхожу ко сну.
Утром взял ключ, поспал еще пару часов и отправился в клуб иностранных журналистов, аккредитованных в Западном Берлине. Они просили меня устроить нечто вроде пресс-конференции. Накануне одна берлинская газета дала крупными буквами: «О чем спрашивать Бовина? Он скажет только то, что говорит его правительство».
— Все читали? Читали, кричат.
— Так вот. Неверно это. Мое правительство никогда не ошибается. А я ошибаюсь, и довольно часто.
Смех в зале. Но лед был сломан. А если говорить по существу, то даже позицию правительства, — если сам с ней согласен, — можно изложить интереснее, убедительнее, чем это делают чиновники.
Восточный Берлин. Мое любимое немецкое блюдо — айсбайн. Это здоровый шматок вареной свиной ноги с квашеной капустой и гороховым пюре. И шнапс в любых вариантах. В «братские» времена в «нашем» Берлине было не так много заведений, где айсбайн готовили мастера. Одно из них — «Эрмелер хаус». Ресторан с сохранившейся старой кухней. И атмосферой.
Съел я как-то один айсбайн. Задумался и попросил принести следующий. Это было необычно.
— Was? Was? Was? — зачастил официант.
— Не «вас, вас», — сказал я. И пустил в ход вдруг возникший немецкий язык: — Noch ein mal, bitte!
Началось движение. Из кухни выглядывали повара. Мимо меня туда-сюда дефилировали официанты. Сосед перестал читать газету. И вот показалась процессия. Впереди шел представительный седой мужчина, похожий на министра иностранных дел Парагвая или Гондураса. За ним два человека в белоснежных колпаках везли тележку, на которой располагалось что-то, накрытое металлическим колпаком. В торжественном молчании айсбайн был перемещен на мой стол.
Когда я управился со второй порцией, подошел давешний седовласый мужчина и сообщил мне по-русски, что в «Эрмелер хаус» второй айсбайн всегда будет за счет заведения. К сожалению, я смог воспользоваться этой любезностью только один раз.
США. По разным поводам приходилось бывать. Например, объясняли, что такое perestroika и glasnost. Команда объяснителей включала в себя А. Ципко, П. Бунича и еще кого-то, но не помню. Повезли нас на Западное побережье в Эсален-институт. Симпатичное место на берегу Тихого океана. Место пользовалось популярностью еще среди индейцев. Хороший микроклимат, минеральные источники и какая-то, уверяли нас, мистическая аура вокруг.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу