Пётр Кропоткин - Хлеб и воля

И это не случайность: это — необходимое условие капиталистического строя . Чтобы некоторые разряды рабочих могли получать в настоящее время порядочное жалованье, нужно , чтобы крестьянин был как бы вьючным животным общества; нужно , чтобы население деревни оставляло её и уходило в города; нужно, чтобы мелкие ремёсла скоплялись в бедных предместьях больших городов и выделывали там за ничто множество предметов, за которые покупатель, получающий скудную заработную плату, и не может платить больше. Для того, чтобы плохое сукно находило себе сбыт у скудно оплачиваемых рабочих, портной должен довольствоваться заработком, едва дающим ему возможность не умереть с голоду. Нужно, точно так же, чтобы отсталые восточные страны эксплуатировались западными, негры — европейцами, итальянские землекопы — англичанами и т. д., чтобы в некоторых привилегированных отраслях промышленности рабочий мог пользоваться, при капиталистическом строе, некоторым, хотя бы ограниченным, благосостоянием.

Зло современного строя заключается, следовательно, не в том, что «прибавочная стоимость» производства идёт капиталисту, как говорили Родбертус и Маркс, вслед за Томсоном, — суживая таким образом социалистическую идею и её общее понимание капиталистического строя. Сама прибавочная стоимость является следствием более глубоких причин. Зло заключается в том, что вообще может быть какая бы то ни было «прибавочная стоимость», вместо простого излишка, не потреблённого данным поколением, потому что для существования этой «прибавочной стоимости» нужно, чтобы мужчины, женщины и дети были вынуждены потреблять меньше, чем они производят; чтобы голод и невозможность найти другое приложение своих сил вынуждали их продавать свою рабочую силу за малую долю того, что она производит, и особенно того, что она может произвести.

И это зло будет существовать до тех пор, пока всё, что необходимо для производства, останется собственностью немногих. Пока человек будет вынужден платить дань собственнику, чтобы иметь право обрабатывать землю или пустить в ход какую-нибудь машину, а собственник сможет производить не наибольшее количество нужных для существования предметов, а то, что обещает ему наибольшие барыши, — до тех пор благосостояние будет обеспечено лишь ничтожному меньшинству, и то лишь временно, и всякий раз ценою разорения другой части общества. В самом деле, вовсе не достаточно ещё разделить поровну прибыль, получаемую тем или другим частным предприятием, если при этом, для получения прибыли нужно непременно эксплуатировать тысячи других рабочих. То, к чему нужно стремиться, это — производить с наименьшей возможной тратой человеческих сил наибольшую сумму продуктов, наиболее необходимых для благосостояния всех.

Частный собственник не может решить этой задачи, и вот почему всё общество в целом будет вынуждено во имя этой необходимости, экспроприировать всё то, что составляет его богатство и что может обеспечить всем довольство. Оно должно будет завладеть землёй, заводами, копями, путями сообщений, домами, магазинами и т. д. и, кроме того, заняться изучением того, что именно нужно производить в интересах всех, какими путями и какими средствами для этого нужно пользоваться.

Сколько часов в день придётся работать человеку для того, чтобы обеспечить своей семье обильную пищу, удобное жилище и необходимую одежду? Социалисты часто задавались этим вопросам и приходили обыкновенно к заключению, что для этого достаточно было бы четырёх или пяти часов в день — при условии, конечно, если все будут работать. Ещё в конце прошлого века Франклин останавливается на пятичасовом рабочем дне, и если потребности удобств возросли с тех пор, то возросла также — в гораздо большей степени — и производительность труда.

Ниже, говоря о земледелии, мы увидим, что может дать человеку земля, если он будет обрабатывать её разумно, вместо того, чтобы бросать семя наугад в плохо распаханную землю, как это делается теперь в больших фермах американского Запада, устроенных на гораздо менее плодородной земле, чем обработанная земля цивилизованных стран; с десятины получается всего от 6½ до 9½ четвертей пшеницы, т.-е. половина того, что дают фермы европейские и восточно-американские. И всё-таки, благодаря машинам, которые дают возможность двум человекам вспахать в день две с половиною десятины, сто человек успевают производить в течение нескольких месяцев всё, что нужно для обеспечения хлебом, на год, десяти тысяч человек.