Пётр Кропоткин - Хлеб и воля

То же произойдёт и в будущей революции.

Несмотря на всё это, будут однако, по всей вероятности и некоторые проявления несправедливости, и избежать их невозможно. В нашем обществе есть такие люди, которых великое событие не может вывести из их эгоистической колеи. Но вопрос не в том, будут ли случаи несправедливости или нет: вопрос в том, — как уменьшить по возможности их число?

И вот на этот-то вопрос вся история, весь опыт человечества, точно также, как и вся психология общества, отвечают, что наилучшее средство, — это поручить дело самим заинтересованным лицам. Только они одни могут принять во внимание и устроить тысячи различных подробностей, неизбежно ускользающих от какой бы то ни было бюрократической регламентации. Все мы знаем, как сельские общины делят землю между тяглами. Несправедливости бывают; но что было бы, если бы этот делёж предоставлен был чиновникам? — Он просто стал бы невозможен.

К тому же речь идёт вовсе не о том, чтобы квартиры были распределены совершенно поровну. Но те мелкие неудобства, которые ещё придётся терпеть некоторым семьям, будут легко устранимы в обществе, где происходит экспроприация.

Раз только каменщики, каменотёсы и другие рабочие строительного дела будут знать, что их существование обеспечено, они с удовольствием согласятся приняться за привычную для них работу. Они переделают большие квартиры, для которых требовалась целая армия прислуги и в несколько месяцев воздвигнут дома, гораздо более здоровые чем те, которые существуют теперь. Тем же, которые устроятся не вполне удобно, анархическая община сможет сказать: «Потерпите, товарищи! Здоровые, удобные и красивые дворцы, превосходящие всё, что строили когда-нибудь капиталисты, будут скоро воздвигнуты на земле нашего свободного народа. Они будут в распоряжении тех, кто в них наиболее нуждается. Анархическая община строит не с целью получать доход; здания, которые она воздвигает для своих граждан и которые составляют продукт коллективного духа, послужат образцом всему человечеству, — и они будут принадлежать вам!»

Если восставший народ экспроприирует дома и провозгласит принцип дарового жилища, общую собственность на жилые помещения и право каждой семьи на здоровую квартиру, это будет значить, что революция, приняла с самого начала коммунистический характер и вступила на такой путь, с которого её свести будет не легко. Частной собственности будет нанесён навсегда смертельный удар.

Экспроприация домов заключает, таким образом, в зародыше всю социальную революцию. От того, как она произойдёт, будет зависеть дальнейший характер событий. Или мы откроем широкий путь анархическому коммунизму, или мы застрянем ещё на полвека в государственном индивидуализме.

Легко предвидеть многочисленные возражения, которые нам станут делать одни теоретического характера, другие — чисто практические.

Так как все эти возражения будут клониться к поддержанию, во что бы то ни стало, несправедливого порядка вещей, то нам, конечно, будут возражать во имя справедливости. «Не возмутительно ли, скажут нам, что парижане захватят все хорошие дома, а крестьянам предоставят одни лачуги?» Но не будем смущаться этим: эти ярые сторонники крайней справедливости забывают, благодаря особенному, свойственному им, способу рассуждения, о той вопиющей несправедливости, защитниками которой они являются. Они забывают, что и в самом Париже рабочий, со своей семьёй, задыхается в трущобе, из окна которой ему виден дворец богача. Они забывают, что в слишком густо населённых кварталах целые поколения гибнут от недостатка воздуха и солнца, и что устранение этой несправедливости должно быть первою обязанностью Революции.

Но не будем останавливаться на этих не бескорыстных возражениях. Мы знаем, что то неравенство, которое ещё будет продолжать существовать между Парижем и деревней, — неравенство такого рода, что оно будет с каждым днём уменьшаться. Как только крестьянин перестанет быть вьючным животным фермера, фабриканта, ростовщика и Государства, деревня точно также не замедлит устроить себе более здоровые помещения, чем существующие теперь. Неужели же, для избежания временной и поправимой несправедливости мы удержим несправедливость целых веков?

Не более сильны и так называемые практические возражения.

«Вот, например», говорят нам, «какой-нибудь бедняк, которому удалось, ценою ряда лишений приобрести дом, достаточно просторный для него и для его семьи. Он вполне счастлив в нём; неужели же вы выгоните его на улицу?»