Кермит Маккензи - Коминтерн и мировая революция. 1919-1943

Здесь мы сталкиваемся со вторым главным несоответствием в теории Коминтерна, касающимся главной утопии – коммунизма. Нам дают обещание, которое все еще не доказано и в высшей степени оптимистично, что природа человека может и будет изменена (конечно, к лучшему) во время процесса социалистического строительства. Это довольно помпезное обещание впечатляет, но остается догматом веры в коммунизм.

Еще одна трудность возникает в связи с проблемой, останется ли СССР самостоятельным государством. Нет подробного освещения вопроса о том, что СССР, как такое самостоятельное государство, исчезнет, хотя нам обещают, что в конечном итоге возникнет единая мировая диктатура пролетариата. Но в свете настойчивых утверждений в материалах Коминтерна относительно необходимости тщательного изучения советского опыта и имитации НЭПа и пятилетних планов и, вероятно, военного коммунизма будет ли разумно сделать вывод о том, что то, что ожидал Коминтерн, на практике стало бы расширением Советского Союза, включающим в свой состав новые государства с диктатурой пролетариата?

Пока что мы повторили некоторые важные моменты в теории Коминтерна по проблемам мировой революции. Теперь мы можем сделать общие выводы относительно документальных свидетельств Коминтерна в целом.

Ясно, что документы Коминтерна состоят как из теоретических воззрений, так и из пропагандистских утверждений и лозунгов. Неравнозначность этих свидетельств представляет серьезную проблему для изучающих историю и теорию Коминтерна. Очевидно, больше внимания надо уделить более значимым документам Коминтерна, таким как программа 1928 года, а не примитивным клише из пропагандистских лозунгов. Даже тщательное изучение лозунгов все же помогает глубже понять лежащие в их основе убеждения и предположения. В целом уровень теории Коминтерна в изучаемый период становится хуже, особенно с 1939 по 1943 год. Но даже тогда коммунисты по всему миру продолжали читать тех же самых «классиков», что и раньше.

Кроме того что свидетельства Коминтерна неравнозначны по своей значимости, они грешат схоластикой. Под термином «схоластика» мы понимаем все то отрицательное, что лежит в основе этого термина: обращение к авторитарным источникам, к основополагающим трудам классиков марксизма как к методу доказательства. Снова и снова великие «учителя» – Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин, цитаты за или против из их произведений приводились по каждому поводу. Их труды и речи, очевидно, считались более убедительными, чем логическая аргументация, основанная на объективном и независимом исследовании. Но не надо пренебрегать одним фактом: руководство Коминтерна не представляло теорию Коминтерна как ряд доктрин, возникших в 1919 году – в год основания Коминтерна. Считалось, что основные принципы теории Коминтерна были разработаны ранее, сначала Марксом и Энгельсом, а позднее Лениным. Теория Коминтерна в связи с изменявшимися условиями развивала ранее разработанную теорию, уходящую своими корнями в 1840 год. Следовательно, для решения многих важных проблем теория Коминтерна просто взяла определенные формулировки, принятые классиками марксизма. И при новом «учителе» Сталине продолжалось насильственное навязывание «основополагающих трудов классиков марксизма». Конгресс Коминтерна 1935 года, возможно, был самой убедительной демонстрацией принесения в жертву объективных исследований. Лишь труды и речи Сталина служили необходимым доказательством правильности определенных формулировок.

Другой серьезной причиной слабостей, особенно «грехов деяния», было то доминирующее влияние, которое оказывал Советский Союз на протяжении всей истории Коммунистического интернационала. Можно наглядно продемонстрировать несколькими способами тот факт, что контроль, осуществляемый СССР, имел негативное влияние на идеи Коминтерна, как только они предавались гласности. Во-первых, реальное существование СССР как суверенного государства обязательно накладывало определенные ограничения на развитие доктрин и директив Коминтерна и способствовало их превращению в полную, последовательную, откровенно провозглашаемую им теорию. Необходимо было быть осмотрительным во время публичных заявлений по тем щекотливым вопросам, особенно в сфере, соприкасавшейся с национальными интересами СССР. В таких областях теория часто перерождалась в неопределенные пропагандистские лозунги. Неясности и даже некоторые провалы в теории революции явились результатом этого процесса. Если СССР не существовал бы, если бы не существовало ни одного государства с коммунистическим правлением, тогда идеология Коминтерна, безусловно, представляла бы собой теорию в чистом виде, потому что она не была бы сдерживаема той установкой, что было необходимо соблюдать национальные интересы Советского Союза.