Эдуард Лимонов - Сводка новостей. Путин – отец, Макрон – сын, Собчак – дочь

Свидетели обвинения, заглянув в эти шекспировско-достоевские страсти, отшатнулись?

Это лишь мое предположение, но куда они делись, первые двенадцать исправно являлись и вдруг иссякли, а ведь их ожидалось тридцать, где же остальные восемнадцать?

И потом, почему судья не распорядилась об их приводе? Суд имеет право привести свидетелей под полицейским конвоем.

Суд не решается это сделать?

Слишком большие люди — свидетели обвинения?

Короче, тайна, покрытая мраком.

Потому монотонно читают перечисление писем и документов. Вообще-то эта церемония перечисления документов предусмотрена судебным процессом, но и показания свидетелей обвинения предусмотрены.

Адвокаты Улюкаева заявили, что не услышали ничего компрометирующего Улюкаева за все время процесса. Ей-богу, и я не увидел инкриминирующего.

У меня, однако, что называется, «вертится в голове», «напрашивается», «из головы нейдет» вот какой вопрос: «Что такого страшного сделал Алексей Улюкаев Игорю Сечину, если Игорь Сечин переступил через неписаные законы принадлежности к одному клану (а разве они не принадлежат к одному клану, так же как и к одному поколению, Сечин лишь на четыре года моложе, принадлежат ведь) и переступил законы гостеприимства, — операцию-то по вручению меченых 2 миллионов долларов провели в помещении Роснефти, фактически как бы в доме Сечина, то есть Игорь Иванович сдал ФСБ фактически своего гостя?»

Что сделал Улюкаев, чтобы Сечин нарушил закон-понятие: ворон ворону глаз не выклюет? И выклевал и клюет — и глаза, и печень, и плоть Улюкаева, вон как тот исхудал-истощал…

Если всего лишь возражал против выгодной Роснефти покупки Башнефти, так он же министр, вероятно, он по должности ставил интересы Российской Федерации выше интересов Игоря Ивановича Сечина. И разве за это предпочтение интересов государства так вот бесцеремонно топят?

Плюс ведь Игорь Иванович, вопреки мнению возражавшего Алексея Улюкаева, получил-таки Башнефть, и чего же сердце его не смягчилось к Улюкаеву, пытавшемуся ему помешать получить Башнефть?

Дело-то о сделке Роснефти по Башнефти ведь уже к моменту появления этих двух миллионов было и быльем поросло, успело порасти, когда эти два миллиона долларов попали в багажник автомобиля Улюкаева.

Мог бы Сечин, раз дело было уже бесповоротно решено и скреплено подписями, сказать Улюкаеву: «Нет, Алексей, ничего не получишь, а жаловаться ведь не пойдешь!»

Второй выход из положения: Сечин мог сказать Улюкаеву (предположим, что тот запросил отдать все же два миллиона, предположим): «Слушай, Алексей Валентинович, советую тебе забыть эти два, а не то я обращусь в правоохранительные органы».

И наконец, третий вариант: «Старый, ты что, с ума сошел, нас давно засекли и прослушивают, откажись от намерений!»

Но ни первый вариант, ни второй, ни третий Игорь Иванович не использовал. Он, сговорившись с ФСБ через своего начальника службы безопасности генерала ФСБ Олега Феоктистова, заманил Алексея Валентиновича в ловушку и сдал его ФСБ.

Почему? Что ему сделал Улюкаев?

В судебном этикете, перед тем как допросить вызванного в суд свидетеля, его неизбежно спрашивают, состоит ли он в неприязненных отношениях с тем, о ком он будет давать показания. Обычно все говорят «нет», но, может быть, неприязненное отношение у Игоря Ивановича к Алексею Валентиновичу все-таки было?

Возможно, Сечин даже, ну предположим, ненавидел Улюкаева с тех пор, как первый раз его увидел, и такое бывает среди людей, и вот когда представился случай, не удержался от соблазна и просто, но коварно сдал его ФСБ.

Ведь чужая душа — потемки.

Даже только озвученные в Замоскворецком суде материалы — только одна прослушка дала нам представление о температуре лавы, кипящей внутри человека-вулкана Сечина. Ну, высокая же очень температура, согласитесь.

Потому так рассердился Игорь Иванович Сечин тому, что прокуратура озвучила весь его разговор с Улюкаевым в тот злополучный вечер 14 ноября 2016-го. Поскольку из этого разговора Игорь Иванович предстает как очень коварный человек, а он не хочет, чтоб мы его таким увидели.

Вымогал или не вымогал Алексей Валентинович взятку? Вот этого мы, следящие за процессом, пока не можем понять. Пока у меня лично такое впечатление, что ему навязали два миллиона. А вот просил он о них или нет?

Поучительный процесс, это не о взятке, это о том, что чужая душа потемки, а когда так, то ворон ворону глаз выклюет.