Елена Борисёнок - Феномен советской укранизации 1920-1930 годы

Несогласие украинских коммунистов со сталинской линией требовало от Москвы повышенного внимания к этой союзной республике, что в полной мере отразило проведенное в июне 1923 г. совещание ЦК РКП(б) с ответственными работниками национальных республик. На совещании Сталин рассчитывал припугнуть как украинцев, так и других «националов», несогласных с политикой центрального партийного руководства {53} . В конечном счете идеи федерализма на практике претерпели весьма значительные изменения. Т.Ю. Красовицкая обращает внимание на то, что извращение идей федерализма, поражение национальной демократии и утверждение национал-коммунизма стало возможным как вследствие замысла политического руководства, так и из-за неразвитости элементов гражданского общества {54} . Стоит отметить и точку зрения Л.Н. Нежинского. Он полагает, что одним из побудительных мотивов формирования государственной централизации 1920-х гг. было активное стремление советских республик стать полноправными субъектами международных отношений {55} . В то же время велика была и роль личностного фактора: сталинские рычаги борьбы с противниками унитаризма действовали весьма успешно, как убедительно доказал А.П. Ненароков {56} .

Российские исследователи единодушно признают, что коренизация на Украине (она же украинизация) объективно способствовала развитию украинской культуры, науки, просвещения. Кроме того, как отмечает СВ. Чешко, многочисленные постановления, принятые в этот период, способствовали не только внедрению украинского языка в сферы образования, науки, делопроизводства, но и разделению его функций с русским языком и языками других народов Украины {57} .

Одновременно украинизация укрепляла позиции национально ориентированных коммунистов и так или иначе создавала почву для обострения на Украине национальных противоречий. К опасным последствиям украинизации партийного и советского аппарата исследователи относят: рост украинского шовинизма, «перегибы» в отношении русских и евреев в госаппарате и в школах. Г.В. Костырченко указывает, что украинизация приводила к остракизму служащих из числа русских и евреев {58} . Такие процессы не могли не быть обоюдными и сопровождались травлей украинцев-коммунистов со стороны русскоязычных членов партии. В такой сложной ситуации партийное руководство вынуждено было постоянно корректировать свой курс. «В дальнейшем национальная политика сталинского руководства на Украине представляла собой эмпирическое шараханье из стороны в сторону (от „украинизации“ аппарата к его „деукраинизации“), – пишет В.А. Шишкин, – преследовала эта политика единственную цель – сохранение централизованного руководства из Москвы» {59} . В конечном счете такие изменения в политической линии приводили к существенному искажению на практике заявленных большевиками теоретических установок в области национальной политики.

Российские исследователи, занимающиеся проблемами внутренней политики большевиков в 1920-1930-е гг., не могут обойти вниманием и проблему борьбы с так называемым буржуазным национализмом, в том числе и украинским. Одновременно укрепление централизованного руководства требовало особого, жесткого контроля над «инакомыслием». Всякое оформление национальных течений и движений в союзных республиках и автономиях почти автоматически оценивалось как «национальный сепаратизм», «уклонизм», «подрыв устоев социалистического интернационализма». В.А. Шишкин отмечает, что большие опасения центра вызывали процессы роста самосознания интеллигенции, и Украине в этом плане уделялось весьма большое внимание: в этой республике весьма сильны были сторонники решения национального вопроса на подлинно демократической основе и с учетом обеспечения прав субъектов Союза {60} .

С проблемой «украинского национализма» тесно связана и проблема репрессивной политики властей. Большинство российских ученых считает, что большевистскую политику вряд ли правомерно идентифицировать как сознательный геноцид {61} . Репрессии имели не этническую, а классовую, социальную направленность. Подчеркивая данное обстоятельство, СВ. Чешко предлагает квалифицировать репрессии не как геноцид, а скорее как «социоцид» {62} Говоря о репрессиях против национальной интеллигенции в сталинское время, современные российские исследователи отмечают, что пострадала интеллигенция всех народов, в том числе и русского. Неправомерно поэтому обвинять русских в бесчинствах гулаговского аппарата и призывать их покаяться. Такие действия, по мнению А.И. Доронченкова, способствуют реабилитации истинных вдохновителей и исполнителей массовых репрессий – Сталина, Берии и их соратников по партии и советской власти {63} .