Большое влияние на то или иное отношение к новым политическим веяниям имела, по представлениям Г.В. Касьянова, степень обрусения различных слоев населения на Украине {21} . Следует учитывать, что компартия зачастую рассматривается украинскими историками как «чужеродное явление для украинской традиции» – как «по своему составу», так и по «внутренней доктрине»: по мнению сотрудников Института истории Украины, «украинский элемент» в КП(б)У появился только после массового вступления в ее ряды боротьбистов {22} .
В конечном итоге, считают украинские специалисты, «концепция украинизации нарождалась в жестокой политической борьбе» между «активными национал-коммунистическими силами», «великорусско ориентированной частью КП(б)У» и «украинской общественностью» (научной, просветительской и литературной интеллигенцией) {23} .
Подчеркивается также роль в украинизации тех представителей западноукраинской интеллигенции, которые положительно восприняли новый партийный курс и решили связать свою дальнейшую судьбу с Советской Украиной. Привлечение западноукраинской интеллигенции к «обслуживанию потребностей индустриального и культурного строительства на Советской Украине отвечало интересам партийно-государственного руководства УССР», отмечают А.С. Рублев и Ю.А. Черченко. Это способствовало повышению авторитета большевиков, стремившихся представить Советскую Украину неким «Пьемонтом всего украинского народа», и, в свою очередь, давало новый импульс украинизации {24} . Действительно, провозглашение курса на коренизацию, делает вывод В.М. Чумак, имело важное значение для Западной Украины. Ученый подчеркивает, что этот курс проходил «параллельно с провозглашением нэпа и признанием Антантой аннексии Польшей Восточной Галиции», что изменило настроения украинского общества за границей и породило так называемое сменовеховство {25} . Однако, подводит итог украинский исследователь, настроения западных украинцев изменили «насильственная коллективизация, голод, политические репрессии в УССР» и утвердили в мысли, что «только западные земли при условии консолидации всех украинских национально-политических сил смогут исполнить свою всеукраинскую регенеративную задачу» {26} .
Нельзя забывать, отмечает В.М. Даниленко, что новая политика служила цели большевизации просвещения, науки, культуры и воспитания «нового», советского человека {27} . Данное обстоятельство тем более важно, что украинизация создавала благоприятные условия для активизации национально-культурных тенденций, не всегда укладывавшихся в русло официальной идеологии. «Явления, которые не поддавались контролю государства и партии… выходили из-под контроля, становились объектами репрессивной политики», – указывает Г.В. Касьянов {28} . Даниленко, отмечая административно-командный характер украинизации, делает вывод о том, что украинизация «по-советски» объективно создавала основу для развертывания «полномасштабной русификации». Украинцев в 1920-е гг. продолжали активно приобщать к русской культуре: процент начальных и средних школ, обучение в которых велось на русском языке, не соответствовал проценту русского населения на Украине {29} . В.Г. Шарпатый подчеркивает, что Москва стремилась перевести часть учебных заведений Украины в союзное подчинение и таким способом легализовать русификацию {30} .
Современные украинские ученые достаточно подробно анализируют законодательные акты и основные мероприятия по развертыванию украинизации. Приводятся статистические данные, убедительно свидетельствующие о росте удельного веса украинцев в партийных организациях, в советских учреждениях, учебных заведениях и т. п. Отмечаются новые «оригинальные явления» в украинской литературе и искусстве {31} . Имеется опыт рассмотрения процесса украинизации в отдельных регионах республики {32} и за ее пределами, в местах компактного проживания украинского населения в других республиках СССР {33} .
Историки отмечают принципиальные изменения, произошедшие в национальной политике центра в начале 1930-х гг. Если в период нэпа утвердилась «независимость, децентрализация управления культурой», все сферы которой находились в компетенции республиканских народных комиссариатов просвещения, то рубеж 1920-1930-х гг. стал временем унификации культурного строительства {34} . Основной опасностью стал считаться «местный национализм». Разгром «национальных уклонов» знаменовал собой переход от «либерального периода нэпа к эпохе террора и открыто имперской политике» {35} . В данной связи главное внимание в украинской исторической литературе уделяется партийным чисткам 1933-1934 гг. и массовым репрессиям против «украинских националистов», обвиненных в срыве хлебозаготовок, которые привели к голоду на Украине в 1932-1933 гг. Весьма подробно об этом пишут В. Пристайко и Ю. Шаповал {36} . Они доказывают, что украинская интеллигенция была практически уничтожена, руководившие украинизацией партийные и советские работники арестованы, расстреляны либо сосланы. Под жесткий партийный контроль были поставлены средства массовой информации, книгоиздательская деятельность, учебные и культурно-просветительные учреждения.
Читать дальше