Лев Сирин - Зачем возвращается Путин? Всё, что вы хотели знать о ВВП, но боялись спросить

Впрочем, мы забежали вперед.

Если с логикой антиамериканской дружбы России с Китаем все ясно, то интересно, зачем Китаю в 1998 году понадобилась Россия? Причем понадобилась настолько, что ареной второй волны дружбы наших народов стала ЦКБ. Ответ прост: ядерное оружие.

Слово эксперту — Дмитрий Язов, маршал, министр обороны СССР:«Что такое Китай в военном смысле? Там есть всего одна ракетная база, на которой, может быть, с десяток ракет всего. Мне рассказывали, как они у нас купили зенитный комплекс С-300 и делают примитивные ракеты «вручную». Нет у них еще тех технологий, которые могли бы вырабатывать такое количество ракет, как у нас или американцев. Китайцы — трудолюбивый народ, когда копаются в земле, но создать современную военную технику им еще слабо».

Им — слабо, а у Ельцина, как мы помним, есть «Сатана». Никто, конечно, ее Пекину ни дарить, ни продавать не собирался, но отчего же не припугнуть зарвавшихся в своем геополитическом аппетите янки дружбой с Китаем?

Но тут случилось то, чего первый президент России боялся пуще пенсионной неволи. О его тяге к политической свободе пронюхали в Вашингтоне. И отныне понеслись для Бориса Николаевича президентские денечки как один. И тащили они его к политическому краху, а если он действительно заключал секретные соглашения с США, то не исключено, что и натурально в могилу.

В такой ситуации вполне возможно, что Борис Николаевич Ельцин мог скоропостижно скончаться [27]осенью-зимой 1999 года. Либо был обязан покорно допустить НАТО в Чечню. Третьего варианта для иностранных политиков, разрывающих с Госдепартаментом тайные договора, не существовало. Рассчитывать Ельцин теперь мог только на чудо. И на Путина.

И чудо свершилось. А Путин не подвел.

Десятого декабря 1999 года Борис Ельцин неожиданно прилетел в Китай к другу Цзяню. Неожиданно, потому что врачи категорически запретили ему эту 30-часовую поездку. Борис Николаевич откровенно сдал в последний год. Бесконечно болел. Отменял визит за визитом: в конце 1998 года он даже передумал ехать в Австрию за час-два до вылета самолета. После поездок в Иорданию и Стамбул едва оклемался, а ведь Китай куда дальше Палестины и Турции.

Но сидеть Ельцину в Москве было смерти подобно. По крайней мере смерти политической. Ибо ситуация накалялась. Вашингтон был в ярости и нимало не смущаясь собрался наказать Ельцина. О Чечне фактически прямым текстом Ельцина накануне его поездки в Китай публично предупредил Билл Клинтон, намекнув на участь Югославии, если Ельцин начнет брыкаться.

И Ельцин решился на отчаянный шаг — напомнил бывшему другу Биллу о «Сатане»: «Билл Клинтон вчера позволил себе надавить на Россию. Он, видимо, на секунду, на минуту, на полминуты забыл, что такое Россия, что Россия владеет полным арсеналом ядерного оружия, и поэтому решил поиграть мускулами», — медленно, но решительно выговаривал Ельцин при молчаливом согласии Цзянь Цзэминя, стоя на китайской земле.

Слова Ельцина были подобны разорвавшейся бомбе, ибо в высокой дипломатии еще ни разу лидеры ядерных держав не прибегали к столь весомому и опасному аргументу, как ядерное оружие. Это было против правил. Это был моветон большой политики. Удар ниже пояса.

Но Ельцину, мы помним, отступать было некуда. Позади маячила пока еще свободная от НАТО Россия. А впереди, вполне возможно — угроза разоблачения аферы «Президент-акт» и демонтаж ядерных ракетных установок.

Лучшего места, чем Китай, для демонстративного отказа от кэмпдэвидских ночных протоколов 1992 года, если Борис Николаевич их действительно подписывал, придумать было нельзя. В США хорошо помнили, как в конце 1950-х Мао Цзэдун, сидя на краю бассейна, уговаривал Хрущева ударить ядерными боеголовками по Америке. С того времени прошло, конечно, много лет, но ЦРУ обладало информацией, что именно Китай сам предложил Ельцину обсудить проблему Чечни во время его визита в Поднебесную.

Самую острую из всех стоящих перед больным Ельциным проблем!

Вообще, весь этот, без преувеличения, исторический для человечества день 10 декабря 1999 года складывался, словно детективный сценарий. Ельцин мелькал по Китаю, как Бэтман, а снимать его дозволялось лишь одной-единственной телекомпании, по очереди друг с другом, которую определяла служба безопасности. Протокольную съемку прилета в Пекин, например, демонстрировали с помощью камеры ОРТ, встречу с Цзян Цзэминем — НТВ, а встречу с Ли Пэном — с помощью телеканала Бориса Березовского, ТВ-6. Этот далеко не самый главный канал России и выдал сенсацию.