Сергей Кургинян - Содержательное единство 2001-2006

Мы оба вздыхали и строили наивные планы, как попытаться умно организовать уже русскую спасительную закулису в иудаизированном СССР, чтобы хоть как-то оттянуть процесс крушения русской нации. И многое из советов старой дамы я и мои друзья вскоре использовали при организации движения "русских клубов", которое дало русским относительную передышку на двадцать брежневских золотых "застойных" лет.

Но картинка Союза Русского Народа, живо нарисованная аристократкой, увы, как под копирку, предсказала плачевное поведение русских национальных движений на рубеже 90-х годов. Та же необъятная многочисленность и амбициозная разбросанность весьма живых, но мелких организаций, которые уже в нашем "Славянском Соборе" (в котором я был сопредседателем), столь же туго связывались в единый узел, как в Союзе Русского Народа".

О 90-х годах чуть позже. Не было бы этих 90-х годов – кто бы стал обсуждать Байгушева? Но вначале о самой схеме. Пожилая эмигрантка живет в Швейцарии. Из Швейцарии, где у нее есть знакомые, она приезжает в Москву для того, чтобы учить хорошим манерам – кого? Нелегалов. Ей представляют этих нелегалов. Если она приедет в Швейцарию, то ей ничего не стоит этих нелегалов "сдать". Значит, ей так доверяют, что дальше некуда. Но тогда эта пожилая дама принадлежит к золотому фонду соответствующих советских органов. В этом нет ничего плохого, но это прямо вытекает из описания Байгушева. Тогда почему "органы" так странно пользуются возможностями своего золотого фонда?

Пожилая дама водит работников организаций, тесно связанных с органами, по интуристовским злачным или злачно-культурным местам. Каждое из таких мест находится под наблюдением всех спецслужб – не только наших, но и иноземных. И иноземцы прекрасно понимают, что такое интуристовские злачные места. Значит, зафиксировав даму рядом с работником того же АПН (или чего угодно еще – важно, что советским человеком, допущенным в интуристовские отстойники), иноземцы не могут не задаться вопросами.

Дама приезжает назад в Швейцарию. Ей начинают задавать вопросы. Она либо на них отвечает, либо… как минимум, перестает ездить в СССР. Напоминаем, что речь идет об эпохе, когда любая поездка в СССР – это немедленное место в картотеке НАТОвских и иных спецслужб, в том числе и швейцарских. Нейтралитет кого-либо в Европе в эти годы, и тем более нейтралитет Швейцарии, – это анекдот для дегенератов.

Но даму не "прихватывают", не чинят ей никаких препятствий. Она раз за разом ездит в СССР. И учит нелегалов (больше, знаете ли, их учить некому). Поскольку эта сказка не выдерживает критики, то у нас есть две возможности истолковать откровения Байгушева.

Одна уже использована органами типа газеты "Дуэль". Объявить Байгушева лгуном, его построения – продуктом чистого вымысла. Но это не так. Байгушев иногда лжет специально, иногда по непониманию. Но он не только лжет. Для того, чтобы по-настоящему это понять, надо вчитаться в книгу, преодолев отвращение. И надо иметь чуткий аналитико-семантический слух для того, чтобы отделить зерна от плевел.

Я не могу проделать всю эту работу на глазах читателя. И потому прошу просто мне поверить. Есть лакуны, в которых Байгушев не лжет, а… скажем так, предъявляет деформированную ценную информацию в расчете на понимание.

Вторая возможная трактовка откровений Байгушева состоит в том, что засвечиваемая им дама приезжала в СССР по соответствующему заданию иноземных спецслужб. Но суть задания была не в том, чтобы сдать каких-то там нелегалов. Это, может, и делалось, но по двойному согласованию. Иначе дама долго бы в СССР не продержалась.

Тогда суть задания могла быть лишь в том, чтобы построить в советской элите внятный очаг антисоветской идеологическо-подрывной деятельности. Тот самый очаг, который Байгушев и называет – "русский орден внутри КПСС".

Этот очаг следовало не просто построить, но и соединить с соответствующими терминалами, расположенными за рубежом. А поскольку напрямую соединять подобные очаги с терминалами типа штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли или штаб-квартиры БНД в Пуллахе было, что называется, западло, то "русский орден" должен был получить более респектабельного иноземного собеседника – в виде русских эмиграционных структур, расположенных на Западе.

Все эти структуры находились под тотальным контролем тех же Лэнгли и Пуллаха. Но "русский орден" мог получить "отмазку" в виде высказываний иноземных фигурантов русской национальности: "Ребята, мы такие же русские, как и вы. Мы дурим своих так же, как вы дурите своих, а у нас общее русское дело".