Сергей Кургинян - Содержательное единство 2001-2006

Вам специалисты начинают говорить: "Посмотрите, вот это речь Сталина. Текст, интонация. А вот это речь Гитлера. Текст, интонация. Вы что, не видите, что это нечто диаметрально противоположное? Что у Сталина все подчинено декларативной рациональности ("во-первых", "во-вторых" и так далее). А Гитлер вызывает иррациональную стихию и управляет ею на иррациональных основаниях. Вам специалисты-психологи и больше скажут. Что Сталин – это теология Слова и Отца. А Гитлер – это теология воя и Матери. Что Сталин апеллирует к стихии храмовой, а Гитлер – к шаманистской.

Фантастическое различие в функциональном и смысловом поведении. Но почему-то оно должно быть отброшено. А почему? Кто сказал, что система описывается пятью, семью параметрами? В том числе монополией массовой партии, возведенной в абсолют идеологии, подавлением политической оппозиции силами тайной полиции? Монополией государства на СМИ и централизованным управлением экономикой?

Это, конечно, важные характеристики, но почему система этих характеристик должна называться ПОЛНОЙ (в математическом и социальном смысле слова). А если она неполная, что значит ваш изоморфизм? Вы попробуйте такой изоморфизм построить в какой-нибудь структурной антропологии! Вас выведут под белы рученьки из научного сообщества и больше на порог не пустят. А в социальной теории так можно?

Эта пятичленная чушь не дает проникнуть никуда! Она ничего не говорит о природе общества! Вы можете эти общества не любить! Но если вы ученые, вы должны их понимать! Советское общество и хуже, и лучше той банальности, которой вы его заклинаете. Фашизм в невероятное количество раз глубже всей этой лабудени! Ненавидя смыслы вообще, а особенно смыслы, творящие реальность (или антиреальность), вы ничего по существу понять не можете. Потому что системообразующей является эта смысловая типология, а не А и Б, сидящие на трубе.

Не хотел заострять внимание на еврейском вопросе, но и обойти его невозможно. И начать надо не с высоколобых вещей, а с элементарных жизненных целевых векторов. Предположим, что у меня есть один тоталитаризм. И он в виде врага выбрал змей или сусликов. Конечно, мне неприятно. Я должен ходить на митинги "Смерть змее!", охотиться за несчастными сусликами. Меня отвлекают от моих основных занятий, сковывают мою свободу. И вообще, может, я хочу любить змею, а мне мешают. Но в принципе я, пусть и некомфортно, перезимую. А эмигрировать – это дело тяжелое… чужой язык, чужая культура…

Опять же, кто-то может потребовать, чтобы я вошел в общество "змеелюбов". А я, на самом деле, гадюк терпеть не могу. Конечно, я понимаю, что в перспективе, если истребят гадюк, произойдут неприятные экологические сдвиги. Но это все одна, вполне конкретная, проблема. В принципе, я могу предположить, что сегодня они за гадюками гоняются, а завтра займутся фамилиями с определенными окончаниями. И это правильное предположение. Но это предположение. Может займутся, может нет. А в какой-нибудь сопредельной стране мало ли чем займутся. И человек свою жизнь не по предположениям строит, а по фактам.

А вот если они начинают вполне масштабно и продуманно заниматься не змеями, а людьми определенной национальности и я точно знаю, что я вхожу в эту национальность, то это, согласитесь, "другой коленкор". И в научном, и в бытовом смысле. Понятно, о чем я говорю?

Ханна Арендт – еврейка. А фашисты истребляли евреев. Она рассматривает две системы. В одной системе евреев не истребляли (немалые эксцессы позднего сталинизма все же никак нельзя вывести из класса флюктуаций). В другой системе именно евреев и истребляли – причем есть веские доказательства, что для того и создали систему, чтобы их истреблять. По крайней мере, по факту такого накурочили, что никому не снилось, никакой инквизиции. В центре Европы, в ХХ веке.

Ханна Арендт говорит: "Есть пять параметров. Поскольку данный параметр в них не входит – то системы эквивалентны". Подожди, тетя! В одной системе ты, ты конкретно, вместе с семьей, испытала бы все удовольствия лагерей смерти, причем газовые камеры – это было бы лишь "на закуску". В другой системе ты вполне могла быть, например, преуспевающим академиком. Ландау, например, им был. И даже в партию не вступал. И не только он.

Ты можешь сказать, что обе системы в чем-то плохие. Но каким образом ты измышляешь гомеоморфизм двух систем?

Ведь наоборот, есть люди с определенным складом мышления, которые тебя послушают и скажут: "Вот фашисты жгли только зловредных чужих евреев, а коммунисты своих русских не жалели, в отличие от фашистов. А почему не жалели? Потому что евреи! А значит, коммунизм гораздо хуже фашизма!"