Джозеф Стиглиц - Глобализация - тревожные тенденции

В 1995 г. этот картель начал распадаться по мере роста мирового спроса на алюминий, а также трудностей подчинения российских производителей картельному соглашению. См.: Givens S. Stealing an Idea from Aluminum // The Dismal Scientist, July 24, 2001. Кроме того, против «Алкоа» и других американских производителей было возбуждено дело по обвинению в заговоре с целью ограничения свободы торговли, но дело в. суде было прекращено. См.: Davidow J. Rules for the Antitrust/Trade Interface, Miller & Chevalier, September 29, 1999 и www.ablondifoster.com/librarv/article.asp?pubid=143643792001&groupid=12. Редакционную статью, выражающую аналогичное мнение, можно найти в Journal of Commerce, February 22,1994.

Но история этим не кончается: в апреле 2000 г. появилось сообщение о том, что два российских олигарха (Борис Березовский и Роман Абрамович) успешно сформировали частную монополию, контролирующую 75-80% годовой продукции России, создав вторую по величине алюминиевую компанию в мире (после «Алкоа») // Russian Aluminum Czars Joining Forces. The Sydney Morning Herald, April 19, 2000, a также: Meier A. and Zarakhovich Y. Promises, Promises // Time Europe 155(20), May 22, 2000. См. также: Behar R. Capitalism in a Cold Climate // Fortune (June 2000). Несмотря на все сообщения, говорящие об обратном, Борис Березовский яростно отрицает свои правонарушения в России.

Колодко писал в «Нью-Йорк таймс»: «Но была и другая, также важная грань нашего успеха. Польша не обращалась за одобрением к международному финансовому сообществу. Вместо этого мы хотели, чтобы реформы получили одобрение польских граждан. Заработная плата и пенсии выплачивались и корректировались на инфляцию. Существовало пособие по безработице. Ведя переговоры с зарубежными инвесторами и финансовыми институтами, мы исходили из интересов нашего общества». См.: Kolodko George W. Russia Should Put Its People First // New York Times, July 7,1998.

Польша также продемонстрировала, что можно при сохранении государственной собственности не только предотвратить обдирание активов, но и реально повысить производительность. На Западе крупный прирост производительности ассоциируется не с приватизацией, а с корпоратизацией, т.е. наложением жестких бюджетных ограничений и ведением дел на коммерческой основе на предприятиях, сохраняя их в государственной собственности. См.: Vickers J. and Yarrow G. Privatization: An Economic Analysis (Cambridge, MA: MIT Press, 1988). Ch. 2, и Vickers J. and Yarrow G. Economic Perspectives on Privatization // Journal of Economic Perspectives 5(2) (Spring 1991). P.111-132.

В 1990 г. чистый приток частного капитала в Китай составил 8 млрд. долл. К 1999 г. он вырос до 41 млрд. долл. и более чем в десять раз превысил приток капиталов в Россию в том же году (World Bank, World Development Indicators 2001).

См., например, World Bank. World Development Report 1996: From Plan to Market (London and New York: Oxford University Press, June 1996).

Самая удачная аргументация из тех, которые российские радикал-реформаторы использовали для оправдания своих провалов, заключается в следующем: мы не знаем другого сценария истории, того, что могло бы случиться, повернись она по-иному. Выбора у этих других стран просто не было. К моменту взятия власти радикал-реформаторами реформа под руководством центра, как это было в Китае, оказалась невозможной, поскольку централизованная власть в России рухнула. Альтернативой был захват предприятий номенклатурой, фактически действующим менеджментом, который во многих случаях происходил стихийно. Я в противоположность этим взглядам утверждаю, что осознание этих проблем делало тем более необходимым отказ от проведения в жизнь той стратегии приватизации и либерализации, которая была осуществлена. Развал централизованной власти делал более легким и более важным разукрупнение больших предприятий, особенно в добыче природных ресурсов, на конкурирующие между собой части, что привело бы к большей диффузии экономической власти. Ситуация также делала более необходимой обеспечение того, чтобы работоспособная налоговая система была на своем месте еще до того, как источники, генерирующие доходы, будут отданы в частные руки. В китайских реформах важное место занимала децентрализация принятия экономических решений. Альтернативные стратегии могли в конце концов и не сработать, но трудно поверить в то, что дела могли обернуться хуже, чем это фактически оказалось.

См.: Fischer S. On the Need for an International Lender of Last Resort // Journal of Economic Perspectives 13 (1999). P. 85-104. Фишер, как многие другие, отстаивает концепцию кредитора последней инстанции, проводя аналогию между ролью центрального банка в пределах страны и ролью Фонда на международной арене. Но эта аналогия обманчива. Кредитор последней инстанции в пределах страны необходим потому, что принцип обслуживания вкладчиков «кто первый придет, тот первым и получит» создает возможность набегов на банки. См.: Diamond D. and Dibvig P. Bank Runs, Deposit Insurance, and Liquidity // Journal of Political Economy 91 (1983). P. 401-419. И даже если такой кредитор присутствует, то этого все равно недостаточно для предотвращения набегов на банки, как это ярко демонстрирует пример Соединенных Штатов. Кредитора в последней инстанции делает достаточным для этого только существование сильного банковского регулирования и страхование депозитов. И никто, даже самый ярый сторонник МВФ, не предлагает ничего похожего на страхование депозитов. Более того, жесткость, с которой Фонд проводил в жизнь свои политические мероприятия, заставляет многие страны относиться настороженно к передаче Фонду слишком многих регулятивных полномочий (даже если бы области регулятивных полномочий могли быть точно разграничены и даже если бы не приобрели первостепенного значения споры вокруг проблем национального суверенитета). Нужно заметить, что регулирующие органы США часто подчеркивали, что хорошо разработанная политика упреждения является ключевой частью макроэкономического управления, в то время как МВФ обычно выступает против упреждения. В другом месте я уже говорил, что этим самым Фонд впадает в основную ошибку композиции: при наличии системных проблем отсутствие мер упреждения способствует развитию саморазрушительных тенденций, так как любой банк, неспособный собрать дополнительный капитал, начинает отзывать свои кредиты, и это приводит к быстро распространяющейся волне дефолтов и усиливающемуся экономическому спаду.