Леонид Млечин - Юрий Андропов. Последняя надежда режима.

Венгры были недовольны тем, что после XX съезда у них не произошло такого же очищения от сталинского наследства, как в Со­ветском Союзе. Интеллигенция требовала смены руководства, в первую очередь — хозяина страны

Матьяша Ракоши, и реабилитации всех репрессированных. Команди­рованные Сталиным сотрудники Министерства госбезопасности в свое время помогли венгерским коллегам устроить кровавую чистку...

Поскольку без одобрения Москвы в стране ничего не делалось, советский посол был ключевой фигурой в Будапеште. От Андропова у руководителей Венгрии не было секретов. Они наперебой пересказыва­ли Андропову содержание заседаний политбюро и правительства, не­формальных разговоров среди правящей элиты. И, пользуясь случаем, старательно капали на своих политических соперников и оппонентов.

Казалось, советскому посольству известно все, что происхо­дило в стране. Но когда в венгерском обществе возникло сильнейшее недовольство правящей верхушкой, ситуация изменилась. С недоволь­ными советские дипломаты не общались. Оппозиция быстро становилась все более влиятельной, и в результате получилось, что сотрудники посольства общались с узким кругом людей, которые придерживались догматической линии, и только на основании полученной от них ин­формации делались выводы, сообщаемые в Москву.

Если читать шифровки Андропова из Будапешта, то создается впечатление, будто единственная проблема Венгрии состояла в том, что горстка каких-то «правых» мешает стране нормально работать. Так что достаточно «разобраться» с ними и добиться единства в по­литбюро. А потом вдруг выясняется, что против власти восстал на­род. Точно так же неясно, почему в шифровках постоянно возникает имя Имре Надя, почему все боятся его возвращения в политику, а он все-таки возвращается.

Посольство было словно парализовано страхом перед возвраще­нием Надя. Только потом становится ясно, что он — самый популярный в стране политик и люди хотят видеть его у власти...

Имре Надь — неординарная фигура. В 1916 году, во время Пер­вой мировой войны, он попал в русский плен, приветствовал Октябрь­скую революцию, присоединился к большевикам. После Гражданской войны его отправили на нелегальную работу в Венгрию. В 1930 году он вернулся в Москву, где прожил пятнадцать лет, работал в Между­народном аграрном институте Коминтерна и в Центральном статистиче­ском управлении СССР,

Летом 1989 года председатель КГБ Владимир Александрович Крючков передал Горбачеву из архива своего ведомства пачку доку­ментов, из которых следовало, что Имре Надь в предвоенные годы был осведомителем НКВД. Он был завербован в 1933 году и сообщал орга­нам о деятельности соотечественников-венгров, которые нашли убежи­ще в Советском Союзе. Это, возможно, тогда спасло самого Надя. В марте 1938 года его тоже арестовали чекисты из московского управления НКВД. Но продержали в кутузке всего четыре дня. За него вступился 4-й (секретно-политический) отдел главного управления государственной безопасности НКВД, и будущего премьер-министра Венгрии освободили.

Зачем Крючков достал документы из архива? Он писал об этом в сопроводительной записке Горбачеву: «Вокруг Надя создается ореол мученика и бессребреника, исключительно честного и принципиального человека. Особый акцент во всей шумихе вокруг имени Надя делается на то, что он был «последовательным борцом со сталинизмом», «сто­ронником демократии и коренного обновления социализма». В целом ряде публикаций венгерской прессы прямо дается понять, что в ре­зультате нажима Советского Союза Надь был обвинен в контрреволюци­онной деятельности, приговорен к смерти и казнен*.

Крючков, который работал в советском посольстве в Будапеште вместе с Андроповым и, видно, всей душой ненавидел Имре Надя, на­рушил святое правило специальных служб — разгласил имя тайного со­трудника (разведки считают, что срок давности к таким делам непри­меним, имя агента всегда должно оставаться секретом). Крючков ка­зался малоэмоциональным человеком. Но не смог удержаться, чтобы не показать венграм: вот он каков, ваш национальный герой!

20 марта 1940 года, когда в Москве Надь писал автобиогра­фию, он отметил: «С НКВД сотрудничаю с 1930 года. По поручению я был связан и занимался многими врагами народа».

Получив эти документы, венгерские историки возмутились: это фальшивка, документы подделаны! Но, скорее всего, документы подлинные: всех сотрудников Коминтерна заставляли сообщать о «вра­гах». Какой же ты коммунист, если не выявляешь «врагов народа»? Какой ты большевик, если не помогаешь НКВД?