Александр Гогун: Черный пиар Адольфа Гитлера

В рассказах нацистов о «царстве зла» – то есть СССР – присутствовал какой-то элемент относительно достоверной информации.

Интересно попытаться вычленить этот элемент, то есть посмотреть, что из нацистской пропаганды было хоть отдаленно похоже на правду, а что – совершенно не соответствовало действительности. Пару примеров можно привести уже здесь. Вряд ли кто-то скажет, что утверждение о том, что в СССР в колхозах в годы коллективизации народ умирал, причем умирал миллионами – неправда, пусть об этом говорил хоть Гитлер, хоть Муссолини. То же самое относится и к НКВД, в застенках и лагерях которого сгинули миллионы граждан Советского Союза. И вряд ли сейчас у какого-либо серьезного исследователя могут возникнуть сомнения в том, что из Кремля шли поползновения для того, чтобы разжечь пожар мировой революции. Эти поползновения не прекратились и после того, как исчез с лица земли гитлеровский режим, руководители которого истошно орали об угрозе большевизма.

В этих пропагандистских высказываниях доля правды была.

Вместе с тем, например, весь нацистский антисемитизм представляет интерес больше для психиатров, нежели историков. Движимый заботой о душевном равновесии и спокойствии некоторого количества не совсем здоровых людей, в руки которых может попасть это издание, автор счел за необходимость удалить из текста все то, что поддавалось удалению без значительного ущерба для целостности предлагаемых к публикации документов.

Хотя, в общем объеме нацистской пропаганды антисемитская составляющая была очень велика, и тиражам некоторых соответствующих изданий сейчас могли бы позавидовать газеты «Завтра» и «Советская Россия».

Странным в этих разговорах было оставляемое собеседниками впечатление молодых, здоровых людей, вполне нормально мыслящих в пределах своей маленькой личной сферы, но воспитанных в духе сумасшедших представлений о мире, которые они не могли контролировать на основе собственного опыта.

Первоначально задумывалось «отделить котлеты от мух», то есть нацистскую антисоветчину от антисемитских материалов. Однако, юдофобия настолько присуща нацистской пропаганде, что как-то вычленить ее из массы агитационных материалов крайне сложно.

Как пишет в своей работе упомянутый Роберт Герцштейн, «читатель может удивиться, почему в книге нет ни одной главы, которая была бы целиком посвящена антисемитизму или евреям. Все дело в том, что в мире, в который нам вот-вот предстоит войти, евреи везде и нигде. Мертвецы или губители, они некий узел, якобы связавший между собой всю демоническую коалицию разнородных врагов рейха. Ставшая крылатой во время войны фраза Геббельса „Во всем виноваты евреи“, может служить квинтэссенцией этой точки зрения. Дело в том, что антисемитизм пронизывал нацистскую пропаганду на всех ее уровнях, им был пропитан весь пропагандистский аппарат и любое из средств массовой информации. И так оставалось даже после того, как нацисты „эвакуировали“ миллионы евреев на Восток… К 1943 году еврея изображали в виде некого духа, скрывающегося за завесой антимира… Нацисты, подобные Геббельсу, Диверге или Таубергу, измеряли добро по шкале принадлежности к еврейству, а зло представлялось им в виде конкретного олицетворения еврейства». [11] Герцштейн Р.Э. Указ, соч., с. 23.

Не менее образно антисемитизм в нацистской пропаганде описывает немецкий филолог В. Клемперер, переживший в Германии все коричневое двенадцатилетие: «„Еврей“ – это слово в речи нацистов встречается гораздо чаще, чем „фанатический“, хотя прилагательное „еврейский“, „иудейский“ употребляется еще чаще, чем „еврей“, ибо именно с помощью прилагательного проще всего создать те скобки, которые объединяют всех противников в единственного врага: еврейско-марксистское мировоззрение, еврейско-большевистское бескультурье, еврейско-капиталистическая система эксплуатации, еврейско-английская, еврейско-американская заинтересованность в уничтожении Германии. Так, начиная с 1933 года практически любая сторона, откуда бы она ни взялась, сводится к одному и тому же врагу, к „червю, копошащемуся в разлагающемся трупе“, о котором говорит Гитлер в своей книге, к еврею, иудею, которого по особым случаям называют также „иуда“, а в самые патетические моменты – „всеиуда“. И что бы ни делалось, с самого начала все это объявляется оборонительными мерами в навязанной войне: „навязанная“ – с 1 сентября 1939 года постоянный эпитет войны, да и в ходе нее это 1 сентября ведь не принесло ничего нового, это было лишь продолжение еврейских нападений на Германию, а мы, миролюбивые нацисты, делаем только то, что мы делали и прежде, – защищаемся. И в нашем первом военном бюллетене говорится: с сегодняшнего утра „мы отвечаем на огонь противника“.