Но при этом тот же Герцштейн делает оговорку: «Пропаганда, направленная против вражеских стран, особым успехом не пользовалась. Уму Геббельса было доступно обратиться лишь к немцам, причем командным тоном. Окрики ничуть не были наигранными, но при обращении к чужакам никакого действия не возымели». [3] Герцштейн Р.Э. Война, которую выиграл Гитлер / Пер. с англ. А.Л. Уткина, А.В. Бушуева, И.С. Соколова под общ. ред. Г Ю. Пернавского; Худож. А.А. Шуплецов. – Смоленск: Русич, 1996, с. 16.
Ему вторит советский исследователь нацистской пропаганды Юрий Орлов, который так и назвал свою книгу: «Крах немецко-фашистской пропаганды в период войны против СССР». [4] Орлов Ю.Я. Крах немецко-фашистской пропаганды в период войны против СССР. Под ред. Я.Н. Засурского. – М.: Издательство Московского университета, 1985.
С этой точкой зрения соглашается и современная белорусская исследовательница Галина Болсун: «Несмотря на размах агитационной работы противника (направленной на красноармейцев. – А.Г.), эффективность ее была невелика». [5] Болсун Г.А. Противостояние немецкой и советской пропаганды на оккупированной территории Беларуси (1941-1944 гг.). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. – Минск: Белорусский государственный университет, 1999, с. 15.
Как видим, мнение достаточно распространенное: немцев нацисты обрабатывали умело, а иностранцев – топорно и неэффективно.
С этой точкой зрения нельзя согласиться. Хотя действенность пропаганды – довольно сложно измеряемая величина, некоторые соображения и цифры можно привести.
В том же исследовании Болсун можно прочесть любопытные данные: «…Количество перебежчиков (из Красной армии. – А.Г.) было в 1942 году – 79 779 человек, в 1943 – 26 108 человек, а в 1944 году – 9 207 человек». [6] Штрайт К. Советские военнопленные в Германии // Россия и Германия в годы войны и мира (1941-1995). – М.:Гея, 1995. – С. 310. Данные по: Болсун Г.А. Указ, соч., с. 15.
Вот уж «неэффективность» пропаганды: в 1942 году, после битвы под Москвой – шесть дивизий перебежчиков, в 1943 году – после Сталинграда, больше двух пехотных дивизий полного состава. В 1944 году, когда многие в мире предполагали, что война закончится именно в этом году, а красноармейцы, пройдя через Украину и Белоруссию, воочию убедились во всех прелестях нацистского «нового порядка» – численность осознанных «предателей» равна численному составу дивизии.
Да и в победном сорок пятом народ из Красной армии к немцам бежал в сотни раз охотнее, чем из армий союзников. В декабре 1944 года – январе 1945 года в Арденнах немцы провели последнее стратегическое наступление на Западном фронте и при этом захватили довольно много пленных: 28 050 человек. Из них перебежало к нацистам всего 5 (пять) представителей демократического мира (то есть перебежчики составили 0,018 % от общего числа пленных). Примерно такое же количество пленных на Восточном фронте немцы захватили за вдвое больший период (декабрь 1944 года – март 1945 года): 27 629 человек. И из них добровольно оставили ряды «армии-освободительницы» 1710 человек (6,18 % от общего числа пленных). [7] Подсчет по: Вторая Мировая война. Актуальные проблемы. – М., 1995, с. 312
Если поделить процент предателей советской власти на процент предателей демократических режимов, то получится, что из сталинской армии народ бежал в 343 раза охотнее, чем из французской, английской, американской или канадской.
К этому добавим, что за всю войну немцы взяли в плен 5,75 миллионов красноармейцев.
Понятно, что акт перехода на сторону врага – далеко не всегда следствие прочитанной листовки или услышанной радиопередачи. Кто-то мог уйти к немцам из-за того, что в Красной армии ему грозил трибунал, кто-то – из-за того, что ненавидел родную власть безо всякой немецкой пропаганды, а иной просто надеялся, что в немецком плену шанс сохранить жизнь выше, чем воюя на фронте. То же самое в еще большей степени относится к пленным, которым советские законы приказывали в плен не сдаваться, а заканчивать жизнь самоубийством. Но очевидно, что если бы мастера нацистского агитпропа были совсем уж дураками, то в таких диких количествах советские солдаты не покидали бы ряды собственной армии.
Действенность нацистской пропаганды оценили и «органы» – за найденную вражескую листовку или власовскую газету красноармейца расстреливали. На протяжении всей советско-германской войны военные трибуналы (понятно, не только из-за случаев с экземплярами вражеской пропаганды) вынесли 167000 смертных приговоров.
Читать дальше