Крэйг Калхун - Национализм

Наиболее обоснованные недавние объяснения связи национализма с формированием государства см.: Mann (1986, 1993); Breuilly (1993). См. так же более ранние известные работы: Deutsch (1966, 1969); Kohn (1968). О формировании государства вообще см.: Poggi (1973); Anderson (1974); Tilly (1975); Giddens (1984); Tilly (1990).

Геллнеровские ( Геллнер 1991) рассуждения о том, что индустриализация вызвала национализм, более ограниченны, но все же согласуются с изложенной логикой. В классическом описании у Поланьи ( Поланьи 2002) подчеркивается роль рынков вообще, а не только промышленности. См. также: Балибар и Валлерстайн (2004).

Слово «нация» не имело тогда никакого отношения к тому, что понимается сегодня под национальными идентичностями ( Kedourie 1994: 5–7). В средневековом Парижском университете существовало четыре «нации»: Франция (включавшая всех говоривших на романских языках), Пикардия (преимущественно голландцы и фламандцы), Нормандия (главным образом скандинавы) и Германия (которая включала как англичан, так и немцев).

В знаменитом «Открытом письме к христианскому дворянству немецкой нации» Мартин Лютер использует слово «нация» в основном в его средневековом смысле, описывая элиты, которые могли посещать церковные соборы, но такие документы в лютеранской Реформации предвосхитили более современное употребление этого слова. Это объясняется тем, что они обращались ко всему лингвистически и культурно определяемому народу и получали широкое распространение вследствие роста народной грамотности, которому в значительной степени способствовали лютеранская библия, напечатанная Иоганном Гуттенбергом, и циркуляция документов вроде «Открытого письма…» Лютера. В своих ключевых националистических «Речах» 1807–1808 годов Фихте ( Fichte 1968) вспоминает о Лютере, но употребляет слово «нация» явно в современном смысле.

«Нисходящие» теории предполагали легитимацию суверенитета по божественному праву. «Восходящие» теории, напротив, предвосхитили рождение более современной идеи нации или народа со своим представлением о том, что суверенитет даровался правителю народом. Утверждая, что это имело решающее значение для древней Германии, и обращаясь к Альтузию, Гирке ( Gierke 1934) объяснял этим выступления против абсолютистского правления и господства государства над обществом. Вообще, возникновение идей нации и общества во многом связано с римскими республиканскими правовыми идеями и дискурсом естественного права ( Ullman 1977).

Описание роли республиканских идей на начальном этапе политической трансформации Нового времени см.: Pocock (1975). О французском конструировании республиканской patrie см.: Hunt (1984); Blum (1986). Даже монархические государства Нового времени испытали на себе влияние республиканских идей. Конечно, республиканство не было чем-то совершенно новым, о чем свидетельствует пример Рима; Рим также напоминает нам о возможности перехода от республики к империи. Так бывало и в современную эпоху, например, когда СССР без лишнего шума стал вести себя как империя во внутренних (по отношению к нерусским республикам) и внешних (по отношению к зависимым странам Варшавского договора) делах.

Как показал Чаттержди ( Chatterjee 1994), это стало важной проблемой в представлениях европейцев о народах, подчиненных колониальному правлению. Британцы в Индии, например, последовательно отстаивали идею о том, что Индия была не единым обществом, а смешением гетерогенных и враждующих сообществ. Эта идея легитимировала английское господство, но она также дала индийским элитам, заинтересованным в противодействии британской гегемонии, стимул для того, чтобы предложить националистическое обоснование единства Индии, что, в свою очередь, стало одним из факторов, приведших к обострению индуистско-мусульманских противоречий.

В наиболее заметном недавнем общем описании политической теории гражданского общества ощущается серьезное влияние Гегеля ( Коэн и Арато 2003), не позволяющее осознать важность шотландского, английского и французского подходов и оценить, насколько велико в этом дискурсе было значение негосударственной социальной организации. И этот дискурс, конечно, сыграл важную роль в становлении социологии. См.: Calhoun (1993b).