Владимир Ленин - Что делать? Наболевшие вопросы нашего движения

В настоящей главе мы говорим только о политической борьбе, о более широком или более узком ее понимании. Поэтому лишь мимоходом отметим, просто как курьез, обвинение «Раб. Делом» «Искры» в «излишнем воздержании» по отношению к экономической борьбе («Два съезда», стр. 27, разжевано Мартыновым в его брошюре «Социал-демократия и рабочий класс»). Если бы гг. обвинители выразили хотя бы в пудах или печатных листах (как они любят это делать) отдел экономической борьбы в «Искре» за год и сравнили с соответствующим отделом «Р. Дела» и «Р. Мысли», вместе взятых, то они легко увидели бы, что они отстают даже и в этом отношении. Очевидно, сознание этой простой истины заставляет их прибегать к доводам, ясно показывающим их смущение. «Искре», – пишут они, – «волей-неволей (!) приходится (!) считаться с властными запросами жизни и хотя бы (!!) помещать корреспонденции о рабочем движении» («Два съезда», стр. 27). Вот уже подлинно уничтожающий нас аргумент!

Мы говорим «вообще», ибо речь идет в «Раб. Деле» именно об общих принципах и общих задачах всей партии. Несомненно, что бывают случаи на практике, когда политика действительно должна следовать за экономикой, – но об этом говорить в резолюции, предназначенной для всей России, могут только «экономисты». Бывают ведь и такие случаи, когда «с самого начала» можно вести политическую агитацию «только на экономической почве», – и тем не менее «Рабоч. Дело» додумалось наконец до того, что в этом «нет никакой необходимости» («Два съезда», стр. 11). В следующей главе мы покажем, что тактика «политиков» и революционеров не только не игнорирует тред-юнионистских задач социал-демократии, а, напротив, одна только и обеспечивает последовательное их выполнение.

Подлинные выражения брошюры «Два съезда», стр. 31, 32, 28 и 30.

«Два съезда», стр. 32.

«Раб. Дело» № 10, стр. 60. Это – мартыновский вариант того применения к современному, хаотическому состоянию нашего движения тезиса: «каждый шаг действительного движения важнее дюжины программ», которое мы уже охарактеризовали выше. В сущности, это только перевод на русский язык пресловутой бернштейновской фразы: «движение – все, конечная цель – ничто».

Стр. 43: «Конечно, если мы рекомендуем рабочим предъявлять известные экономические требования правительству, мы это делаем потому, что в области экономической самодержавное правительство по нужде готово идти на известные уступки».

– все им подобные. Ред.

См. Сочинения, 5 изд., том 5, стр. 297 – 319. Ред.

– устранением. Ред.

«Раб. Мысль», «Отд. прилож.», стр. 14.

См. Сочинения, 5 изд., том 4, стр. 391 – 396. Ред.

Требование «придать самой экономической борьбе политический характер» самым рельефным образом выражает преклонение пред стихийностью в области политической деятельности. Политический характер экономическая борьба принимает сплошь да рядом стихийно, то есть без вмешательства «революционной бациллы – интеллигенции», без вмешательства сознательных социал-демократов. Политический характер приобрела, например, и экономическая борьба рабочих в Англии без всякого участия социалистов. Задача же социал-демократов не исчерпывается политической агитацией на экономической почве, задача их – превратить эту тред-юнионистскую политику в социал-демократическую политическую борьбу, – воспользоваться теми проблесками политического сознания, которые заронила в рабочих экономическая борьба, для того, чтобы поднять рабочих до социал-демократического политического сознания. А Мартыновы, вместо того, чтобы поднимать и толкать вперед стихийно пробуждающееся политическое сознание, падают ниц перед стихийностью и твердят, до тошноты часто твердят, что экономическая борьба «наталкивает» рабочих на вопрос об их политическом бесправии. Плохо то, господа, что вас-то это стихийное пробуждение тред-юнионистского политического сознания не «наталкивает» на вопрос о ваших социал-демократических задачах!

В подтверждение того, что всю эту речь рабочих к «экономистам» мы не зря выдумали, сошлемся на двух свидетелей, несомненно знакомых с рабочим движением непосредственно и всего менее склонных быть пристрастными к нам, «догматикам», ибо один свидетель – «экономист» (считающий даже «Рабочее Дело» органом политическим!), другой – террорист. Первый свидетель, автор замечательной по своей правдивости и живости статьи «Петербургское рабочее движение и практические задачи социал-демократии» в № 6 «Раб. Д.». Он делит рабочих на 1) сознательных рево {74}люционеров, 2) промежуточный слой и 3) остальную массу. И вот промежуточный слой «часто интересуется больше вопросами политической жизни, чем своими ближайшими экономическими интересами, связь которых с общими социальными условиями давно понята»... «Раб. Мысль» «резко критикуют»: «все одно и то же, давно известно, давно читали», «в политическом-то обозрении опять ничего нет» (стр. 30 – 31). Но даже и третий слой: «более чуткая, более молодая, менее развращенная кабаком и церковью рабочая масса, почти никогда не имея возможности достать книгу политического содержания, толкует вкривь и вкось явления политической жизни, задумываясь над отрывочными сведениями о бунте студентов» и т.д. А террорист пишет: «...Раз-два прочтут о мелочах фабричной жизни, в разных, не своих городах, а потом и перестанут... Скучно... Не говорить в рабочей газете о государстве... значит смотреть на рабочего как на дитятко малое... Рабочий не дитятко» («Свобода» {88} , изд. революционно-социалистической группы, стр. 69 и 70).