Сергей Кургинян - Седьмой сценарий. Часть 2. После «путча»

Специалисты считают, что этот сценарий принадлежит к числу высоковероятных.

И наконец, третий сценарий — это бонапартизм в советском его варианте. Он предполагает резкое уплотнение четырехуровневой системы власти, установившейся после «победы демократических сил», ликвидацию остатков парламентаризма, изменение статуса верховной власти, замену политического языка и культурного кода, новые акценты в геополитике и, наконец, совершенно новый блок правящих политических партий. Это ключевое обстоятельство следует рассматривать с особым вниманием, поскольку только это позволяет стабилизировать критическую ситуацию и сохранить общенародный консенсус.

Вопрос сегодня состоит лишь в том, придет ли бонапартизм после периода развала и гражданской войны или же он может претендовать на свое осуществление немедленно.

Рассматривая все предлагаемые варианты, необходимо еще и еще раз подчеркнуть ключевую роль политического аспекта, ключевую роль современной высокоорганизованной политической партии в овладении контролем над ситуацией.

ОЦЕНИВАЯ СИТУАЦИЮ КАК ПРЕДРЕВОЛЮЦИОННУЮ, КОНСТАТИРУЯ ГЛУБОКИЙ КРИЗИС ВСЕХ ИНСТИТУТОВ НОВОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ, КАТАСТРОФИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР ПРОЦЕССОВ, ПРОТЕКАЮЩИХ ВНУТРИ СТРАНЫ, КРАЙНЕ ТРЕВОЖНУЮ ГЕОПОЛИТИЧЕСКУЮ СИТУАЦИЮ, МЫ СЧИТАЕМ ВОПРОС О СТАНОВЛЕНИИ НОВОГО ПОЛНОЦЕННОГО ПОЛИТИЧЕСКОГО СУБЪЕКТА — ИСТОРИЧЕСКИ ВАЖНЫМ.

Проведенный анализ говорит о том, что мы имеем на сегодняшний день глубочайший кризис демократического движения. По сути — его фиаско. Ключевой вопрос состоит в том, как относиться к этому фиаско демократических сил. Можно злословить и ликовать. А можно выражать свою предельную обеспокоенность. Наша позиция именно в том, чтобы поддержать терпящее фиаско демократическое движение, а не в том, чтобы его добивать. Как и прежде, мы готовы поддержать демократов. Как и прежде, мы заявляем о своей безусловной приверженности идее демократизма и демократическим идеалам. Это императив. Другое дело, как спасти в этих условиях демократическую идею. На наш взгляд, для этого нужно тщательно проанализировать весь спектр демократических сил и выделить в нем государственную компоненту, отделив ее от всех прочих. И именно эту компоненту активнейшим образом поддержать. Ее, и только ее. И дело не только в политических вкусах. Вопрос гораздо более серьезен.

Кризис демократизма имеет весьма опасную форму. Нельзя не согласиться с Яновым в вопросе о том, что эта форма близка к той, в которой шла эрозия демократической идеи в эпоху Веймарской республики. Основная задача — не допустить к власти новый тоталитаризм, который может оказаться наиболее страшным за всю историю человечества.

Нас пытаются обвинить в том, что мы спонсируем антидемократические движения и силы. Пусть обвиняют. Важно знать, что это беспочвенное обвинение. Или разговор слепого с глухим. В нашем обществе окончательно потеряна способность к элементарным логическим рассуждениям. Предположим, что есть некая замечательная идея «А» (демократия). И есть ее носитель — «а», осуществляющий определенные конкретные политические шаги. Предположим далее, что есть крайне негативная идея «Б» (тоталитаризм). И есть ее конкретный носитель — «б». Между носителями идет, казалось бы, непримиримая борьба. Но мы видим, что стратегия носителя идеи «А» расчищает поле для идеи «Б» и прихода к власти ее носителя «б». Имеем ли мы право в этом случае говорить об ответственности демократов, как носителей идеи «А», за приход к власти фашистов, как носителей идеи «Б». Конечно, имеем — с точки зрения элементарной логики. Но в том-то и состоит политическая шизофрения, что даже такое элементарное логическое соотношение причины и следствия общественное сознание не воспринимает.

Наша подлинная задача — не позволить демократам до конца дискредитировать идею демократии, не позволить им расчистить поле для нового тоталитаризма. И это мы будем осуществлять вопреки всему. Поскольку это крайне важно для общества, для страны, для истории. И никаких других задач у нас нет, не было и не будет.

Самое страшное, что могло бы с нами случиться, — это в условиях кризиса демократической идеи поддаться соблазну и начать спонсировать (интеллектуально и политически) новый тоталитаризм в любой его разновидности. Будем бдительны не по отношению к другим, как это любят у нас, а по отношению к самим себе. И не дадим состояться подобной метаморфозе. Говоря о поддержке демократических сил, мы имеем в виду отнюдь не все силы. Здесь крайне важно учесть два обстоятельства. Это, во-первых, кризис демократической власти и, во-вторых, раскол демократического лагеря, который мы предсказываем, которого ждали и который наконец состоялся. Как говорится, «лучше поздно, чем никогда». И вот теперь мы заявляем: государственный демократизм — да, анарходемократизм — нет. Теперь мы с полным основанием обвиняем анарходемократов в том, что они, и именно они, кратчайшей дорогой привели страну к тому распутью, где «налево пойдешь — придешь к хаосу и гибели страны, а направо пойдешь — придешь к самым подлым формам тоталитаризма, основанным на глубочайшем социальном регрессе».