Сергей Кургинян - Седьмой сценарий. Часть 2. После «путча»

Фактор тридцать третий. Безработица — уже не в качестве неопределенной перспективы, а как реальность, возникающая в течение ближайших двух месяцев, в масштабах, угрожающих потерей социальной стабильности общества. Процесс затронет одновременно ряд крупнейших промышленных центров и регионов.

Фактор тридцать четвертый. Необходимость в новых политических условиях «платить по счетам», проводить радикальную реформу, предполагающую так называемые «непопулярные меры», т. е. осуществляя реальную либерализацию цен, сокращение бюджетных расходов, введение собственных денежных единиц, отмену прописки, приватизацию жилья, приватизацию предприятий и пр. Все это дополнительно усилит социальную напряженность, межэтническую, межрегиональную, межстратовую, межпрофессиональную конфронтацию.

Анализ новых властных структур позволяет утверждать, что на ряде уровней (СССР, РСФСР, Москва, Ленинград) одинаково прослеживается стремление создать новую административно-командную структуру. Во всех указанных властных системах одинаково прослеживаются четыре уровня властной иерархии.

Уровень первый — Политический совет. Сейчас лидирующую роль в подобном совете занимает Движение демократических реформ (ДДР), очевидно играющее роль правящей партии. Экспертные оценки говорят о полном несоответствии ДДР этой новой для него роли.

Во-первых, социальная база ДДР абсолютно размыта. Во-вторых, ориентация на либерализм, проводимая ДДР, не может в принципе иметь широкой социальной базы. Это касается большинства стран мира. Стран, не входящих в англосаксонский мир. Либерализм, как широкое социальное движение, не состоялся даже во Франции и Германии. И он абсолютно бесперспективен в России и других республиках бывшего СССР. В-третьих, совершенно неясно, на какое государство ориентируется идеология ДДР. Идет ли речь о России, об СССР или о каком-то новом конгломерате регионов и территорий. По крайней мере, никаких внятных объяснений со стороны лидеров ДДР по этому поводу не прозвучало. В-четвертых, в существующей внутриполитической и геополитической реальности вообще неясно, совместимы ли слова, внесенные в название либерального движения. Иначе говоря, можно ли в существующей ситуации говорить одновременно о реформах и демократии.

Уровень второй — политический лидер. Во всех обсуждаемых регионах, кроме СССР, этот лидер избран всем населением региона. Это порождает серьезную систему противоречий между ниже- и вышестоящими лидерами. Все они, включая Горбачева, продемонстрировали свою далекость от приверженности парламентаризму, по крайней мере в советском его исполнении. Фактически можно считать, что каждый из них мыслит себя де-факто, как автократ, хотя на словах речь все же еще идет о защите некой демократии. Но уже это противоречие между реальным политическим поведением и демократической лексикой создает дополнительные трудности для осуществления некой целостной логики государственных действий.

Кроме того, автократические тенденции сразу у многих лидеров создают дополнительный центробежный импульс, ведут к дезинтеграции остатков государственного пространства. Этот, пока еще слабый, процесс резко усилится при проведении всеобщих выборов во всех регионах и территориях. Тем более что Конституция, разграничивающая различные властные функции для элементов государственного пространства, не выработана, а политическая практика последнего пятилетия приводит к тому, что нижележащий уровень принимает свои конституции быстрее, нежели это делает верховная власть.

И наконец, прямые выборы лидеров в регионах предполагают сбалансированное демократическое устройство верховной власти. Именно демократия позволяет гражданам США выбирать одновременно президента и губернаторов. При автократической системе региональные лидеры должны быть назначены. Каждый из автократов стремится сегодня к невозможному: ниже себя — выстроить автократическую систему (префекты, субпрефекты, уполномоченные), а к самому себе и к своим вышестоящим руководителям применить демократические формы и процедуры. Последствия такой двойной политической игры — дальнейшая эрозия власти.

Уровень третий — система личной власти политического лидера, его бюрократия.

Речь может идти о департаментах мэров или о госсоветах, везде действует один механизм, одна логика: логика назначения, причем назначения лиц, в основном принадлежащих к числу функционеров новой правящей партии. Такая логика характерна для авторитарных режимов, что, с нашей точки зрения, отнюдь не является компрометирующим ее свойством. Беспокоит, скорее, неустойчивость в этой структуре, возникающая в силу того, что борьба за назначение является следствием сложных взаимовлияний ряда функциональных центров, расположенных в непосредственной близости от политического лидера и имеющих зачастую весьма далекую друг от друга ориентацию.