Сергей Кургинян - Седьмой сценарий. Часть 3. Перед выбором

Социальный регресс, вызванный психологическим шоком в результате предъявления обществу сказки о сокрушительном поражении, закрепил всю эту шаманскую, колдовскую, первобытно-магическую стихию. Меняются шаманы, меняются результаты, но суть не меняется. Общество гибнет.

Средства массовой информации, и прежде всего телевидение, закрепляют в обществе ложную обратную связь, ничем не отличающуюся по сути от тех, которые существовали в период «развитого социализма». Сознание впитывает в себя «миражи рынка» при полном отсутствии такого в реальности. На экране мелькают фиктивные капиталы, мафиозные люди, псевдоконцерны, лжекорпорации. Люди радуются этому, как свидетельству очередного «светлого будущего».

Дошло до того, что необходимость сделать «все, как у них» приобрела характер острого маниакального психоза. Так, телевидение ликующе сообщает зрителям, что у нас уже 5 миллионов безработных, почти «как у них», — УРА!

Подобный идиотизм лишает общество надежды на выход из тупика. Общество социального регресса, общество кампаний на тему о рынке, общество оболваненных — это Град обреченных!

Вывод. Необходимо бороться с одурачиванием, с шаманами от рынка, с социальным регрессом. И делать это надо, не раскалывая общество на «коммунистов» и «капиталистов», чего бы многим хотелось, а доводя до сознания актуальность проблемы «Север — Юг». И все отстраивать именно от этой проблемы, варьируя ее и добиваясь ясности понимания. Всеми слоями общества.

Пока этого не произойдет, ни о какой политической борьбе не может быть и речи. Голодные толпы, отчаявшийся люмпен, ненавидящий фундаментализм, — это еще не политика.

3. Мы разделяем всех существующих сегодня политиков и все общество на четыре группы.

Первая — это те, кто находится вне понимания проблемы «Север — Юг». Здесь надо работать. Надо добиваться понимания.

Вторая. Группа, думающая, что она способствует «вхождению» страны в Север или хотя бы попаданию как можно ближе к нему. При всей разнице позиций, с этой группой можно и нужно сотрудничать. Во-первых, анализируя тип реформ и критикуя его с позиций достижимости подобного результата, во-вторых, анализируя перспективу подобного вхождения с геополитической точки зрения и, в-третьих, как минимум, не мешая, а, как максимум, помогая, коль скоро эта группа действительно предлагает конструктивную модель такого вхождения.

Третья. Группа, сознательно работающая на «опускание» своей страны в «гетто», в резервацию, в Юг, моделирующая на этой территории «черную дыру». Здесь наша позиция — категорическое нет. Варианты работы — от жесткого отрицания до попытки объяснить, что подобная концепция чревата мировой катастрофой. Методы работы — анализ действий, и только действий, ибо словесно ни один политик не признается в том, что он ведет свою страну на заклание, и наоборот, будет особо красиво лгать, вслед за Талейраном, руководствуясь принципом, что-де, мол, «язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли». Скажем прямо, мысли определенного «качества».

Четвертая группа. Те, кто ищет (или имеет) и намерен осуществлять в России (и в мире) концепции, альтернативные модели «Север — Юг». Мы относим себя именно к этой группе и в рамках такого подхода развивали, развиваем и будем развивать свою модель. Развивать — и предъявлять ее обществу.

Время покажет, кто прав.

Доклад, прочитанный на заседании клуба «Постперестройка» 23 декабря 1991 г.

Российская и в целом евразийская проблематика обладает своей спецификой. Эта специфика определяется не только ходом развития событий в XX веке. По сути, все гораздо глубже, и мы вправе говорить о глубоком историческом своеобразии и об особом типе развития, который уходит корнями в глубокую древность.

Мы видим, чем обернулись сегодня попытки освободиться всего лишь от груза нескольких десятилетий. Трезво подходя к этой проблематике, мы сознаем, что необходимо будет еще, как минимум, сто, а то и более лет, для того чтобы возник другой тип общества, близкий к западному, на этой специфической территории.

Но этих ста лет нет у России, нет у евразийских народов, ибо за эти сто лет мир уйдет слишком далеко, перейдет в новое качество. А значит, задавшись ложной проблемой сделать «как у них», мы либо выпадем из истории окончательно, под видом возвращения в нее, либо перестанем существовать как. популяция, либо, бросив на дороге тщетные попытки войти туда, станем местом и объектом самых темных экспериментов, скажем так, социокультурного плана. Каков вывод? Он, безусловно, в том, что нам не дано отказаться от своей истории, от своего прошлого, от своей идентичности. Мы можем лишь точнее определить, в чем она, и, исходя из этого, наметить траекторию общественного развития, которая не только не противоречила бы общемировой, но, напротив, вносила бы весомый вклад в решение тех невероятно сложных проблем, которые нависли сегодня над человечеством. Мы знаем эти проблемы и в очередной раз остановимся на них в этом докладе. И мы Знаем, что отнюдь не все из них могут найти свое оптимальное решение в рамках западной модели развития. То, что сейчас преподносится как глубочайшее зло — отсутствие опыта существования в лоне индустриальной цивилизации, — является для нашей страны одновременно и благом, ибо сами по себе вещи не бывают ни хорошими, ни дурными, а только лишь приобретают это качество во взаимосвязи с другими вещами.