Сергей Кургинян - Седьмой сценарий. Часть 3. Перед выбором

В докладе «Допустимое развитие», подготовленном Берлинским центром социальных исследований, предпринята попытка переведения сказанного в плоскость показателей. В нем говорится:

«По всем признакам в настоящее время состоятельное меньшинство человечества гарантирует себе — за счет эксплуатации ресурсов и наносимого природе вреда — уровень благосостояния, намного превышающий тот, который с экологической точки зрения достаточен для жизни всех людей…

При сохранении такого соотношения, которое, между прочим, видимо, довольно точно отражает действительно олигархический характер принципов распределения мировых жизнеобеспечивающих ресурсов или разделения бремени, связанного с загрязнением природной среды обитания, ситуация конкретно выглядела бы так: богатое меньшинство (около 1 млрд человек) потребляло бы в год по 10 единиц условных ресурсов на душу, а 4 млрд неимущих — всего по одной единице».

Приведенные нами цитаты мы завершим высказыванием Карлхайнца Бема: «Место конфликта Восток — Запад… занял конфликт Север — Юг, представляющий собой трагедию несопоставимо большего масштаба… Европеец… по-прежнему зашоренный, не думает о другой, „третьей“, части мира, названной так в Рангуне, хотя вернее было бы назвать ее гигантской богадельней планеты Земля…

Стремительный рост численности населения в этих нищенствующих регионах, регулярно повторяющиеся вспышки голода, политические конфликты — и на все это неизменно одна и та же реакция: поднятый кверху в назидание указующий перст, сенсационные сообщения в средствах массовой информации, „одаривание“ устаревшей, ставшей уже ненужной самим поставщикам военной техникой. И все, хватит с вас!»

Раньше нам казалось, что это «Хватит с вас!» касается только Сомали, Эфиопии, Зимбабве. Теперь мы понимаем, что это имеет непосредственное отношение к тому, что раньше называлось СССР, а теперь, по-видимому, стремительно начинает становиться одной из частей «Юга».

В конце предыдущей части мы сознательно ограничили круг цитат и примеров, с тем чтобы осведомленный читатель не мог упрекнуть нас в том, что мы пытаемся развернуто доказать ему нечто наподобие известного утверждения о Волге, впадающей в Каспийское море. Мы считаем, что разрушение мифа, выраженного в сакраментальной фразе о «нашем» и «ихнем», фразе, разбору которой мы посвятили добрую половину второй части доклада, — это вопрос реальной идеологии. Той идеологии, которую еще предстоит построить.

Что же касается концепций, то они в разжевывании не нуждаются. У них — другой потребитель. Поэтому мы считаем, что переориентация человечества на модель позволяющую преодолеть цивилизационные тупики конца XX столетия — это уже свершившийся факт.

В рамках какой же модели могут решаться цивилизационные противоречия? Как может повести себя человечество у последней черты? Как оно среагирует на глобальный кризис? Тут в принципе возможны два варианта.

Вариант первый. Продолжать жить по тем же привычным стандартам общества изобилия, сузив круг входящих в это общество стран и государств до предела (1–1,5 млрд из населения земного шара). Всех остальных «опустить» до того уровня потребления, при котором суммарная нагрузка на планету окажется ниже предельно допустимой. Все зависит в этом плане от достижений Севера. Если будут получены принципиально новые решения в области энергетики, очистки окружающей среды, контроля над процессами, происходящими на планете, и т. д. и т. п., если… то даже тогда останется актуальным вопрос о распределении, например, энергетической квоты, поскольку никакие чистые технологии не спасут планету, разогретую за счет избыточного энергопотребления до уровня выше критического. Если считать, что основным в развитии человечества сегодня является именно вопрос об ограничении роста и развития, то можно сделать соответствующие выводы относительно перспектив того, что раньше называлось СССР. В самом деле, зачем Западу или, как теперь говорят, Северу нужно, чтобы в СССР в обозримой перспективе было построено общество изобилия? Представим себе, что его удастся построить в СССР, да еще вдобавок в Китае и Индии… Ведь это было бы равносильно планетарной катастрофе.

Мы утверждаем, что ни сейчас, ни пятью годами ранее ни у кого из ключевых политиков мира не было стремления строить в СССР общество изобилия. Не было стремления включать СССР в так называемый «Север». Задачи изначально были другие. И только наивный советский человек мог пребывать по этой части в иллюзиях. Вопрос был окончательно решен в тот момент, когда СССР начал стремительно демократизироваться. Север мог сколько угодно возмущаться поведением китайцев, но он вынужден был корректировать свои планы на темпы развития китайской экономики. Китай властно заявил о себе. СССР добровольно ушел с геополитической арены под крики о «новом мышлении». Как говорится, «вольному — воля». Запад (или Север) сделал вывод и поступил соответственно своей новой установке, суть которой — как можно меньше развивать как можно большее количество стран, народов и государств. Еще раз подчеркнем — это не злая воля Севера, это вопрос ресурсов планеты и методов их распределения между потребителями. Жесткая прагматическая проблема. Не понимать ее могли лишь глобальные шестидесятники, то есть не те шестидесятники, которые сначала славили подвиги комсомола, а потом проклинали советскую власть. О них мы здесь говорить не будем. Но были и остаются действующими в политике другого рода шестидесятники, те, которые усваивали глобалистику в 60-е годы. Тогда все казалось ясно. Есть один (либеральный) рецепт мирового развития. Каждая страна, которая принимает этот рецепт (демократия, рынок, плюрализм и т. п.), становится постепенно одной из высокоразвитых стран. Дальше — всего лишь вопрос времени. Ресурсы планеты неисчерпаемы. Сладких пряников хватит на всех. Надо только отказаться от культурно-исторической самобытности и стать на столбовую дорогу прогресса, и дальше все пойдет само собой. Такого рода идеология называлась «мондиализм» и, с нашей точки зрения, ничего дурного собой не представляла, ибо исповедовала равенство возможностей для всех участников. Такой вариант «мондиализма», существовавший в мире до конца 60-х годов, можно было назвать «мондиализмом 1-го рода». То есть «открытым мондиализмом», «мондиализмом», стремившимся облагодетельствовать всех. Спору нет, что для многих участников процесса такой «мондиализм» был врагом, был чуждым и разрушительным. Спору нет, что были и остаются страны, которые хотели бы идти своим путем и которые не желают менять пряники изобилия на культурно-историческую самобытность. Спору нет, что действительно эффективными могли быть лишь модели, опирающиеся на традиции, хотя и не отрицающие прогресс. Безусловно, «мондиализм 1-го рода» примитизировал процесс мирового развития, преувеличивал свои возможности, давал принципиально неверные рецепты. И все же это, безусловно, был, если можно так выразиться, «добрый мондиализм», желавший щедро поделиться своими дарами с «меньшими братьями». Многие политики и ученые, сформировавшиеся в ту эпоху, так и остались мондиалистами 1-го рода, утопистами, уверенными в том, что Земля вступает на путь всеобщего планетарного благополучия. Но начиная, как минимум, с середины 70-х годов возникла вторая волна «мондиализма», та волна, представители которой не стесняясь говорили о своем намерении «опустить в гетто» большую часть человечества ради того, чтобы его меньшинство продолжало купаться в благах мировой цивилизации. «Стариков» использовали как новогодних дедов. морозов, для того чтобы навеивать золотой сон. А под этой завесой молодежь жестко заявляла о том, каким именно будет новый мировой порядок. И не только заявляла, но и осуществляла свои планы шаг за шагом, год за годом, континент за континентом, разделяя на чистых и нечистых, «мэншей» и «унтермэншей», господ и рабов. Что в этой ситуации могло быть предоставлено России? В какой этаж общеевропейского дома могли ее загнать? Только в глубокий подвал, только в гетто, особенно с учетом тех «технологий», которые применялись и продолжают применяться в этой стране. И не надо иллюзий.