Збигнев Бжезинский - Еще один шанс. Три президента и кризис американской сверхдержавы

Между тем, отношения с Ираном оставались замороженными в состоянии взаимной враждебности. Дипломатические инициативы Клинтона были ограничены решениями Конгресса, политически враждебного ему и подверженного активному влиянию лоббистов, заинтересованных в недопущении любого американо-иранского диалога. В 1995 году в ответ на иранское предложение об инвестировании американского капитала в иранские нефтяные месторождения президент Клинтон в речи на Всемирном еврейском конгрессе объявил о принятых им двух распоряжениях, запрещающих торговлю с Ираном. В 1997 году в результате прошедших выборов в парламенте Ирана образовалось поразительно крупное большинство более умеренно настроенных депутатов, и на короткое время могло открыться окно для выяснения возможности улучшения американо-иранских отношений. Но, опасаясь внутренних политических осложнений под воздействием израильско-американского и ирано-американского лобби, Клинтон снова решил не предпринимать позитивных шагов. И вскоре баланс политических отношений в Иране вновь качнулся в сторону фундаменталистов и крайних антиамериканских элементов.

Все это, взятое вместе, привело к существенному изменению преобладавшей в регионе оценки роли Америки. Многие мусульмане рассматривали политическое участие Америки в делах Ближнего Востока после Второй мировой войны как освободительную силу, способствующую устранению англо-французского колониального господства. Но пять десятилетий спустя растущее число арабов, египтян и иранцев все больше склонялось к мнению, что регион вновь становится объектом иностранного господства в новом его обличии.

Многие факторы способствовали появлению возникшего вследствие этого чувства обиды: устойчивая, распространявшаяся подобно религии иранская враждебность к Америке; возбуждающие людей доклады международных организаций о возрастающей смертности среди иракских детей вследствие введения американских санкций в ответ на невыполнение Саддамом требований со стороны проводившихся инспекций после 1991 года, и продолжающийся израильско-палестинский конфликт, в ходе которого американская политика все более выглядит как направленная скорее на сохранение статус-кво, а не на достижение справедливого мира.

Эти усиливающиеся настроения, в свою очередь, побуждали к осуществлению все более частых террористических актов с человеческими жертвами, направленных на военный и днпломатический персонал США в регионе. Более того, попытка совершить по крайней мере один крупный террористический акт была предпринята в 90-е годы в самих Соединенных Штатах — готовился взрыв Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, который удалось предотвратить. Таким образом, «Аль-Каида» заявила о своем присутствии на американской земле. В качестве возмездия администрация Клинтона подвергла бомбардировке объекты в Судане, которые, по имевшимся данным, были базами «Аль-Каиды», а через некоторое время и некоторые объекты в Афганистане, прочно удерживаемые талибами, предоставляющими убежище «Аль-Каиде».

Но мало фактов, которые свидетельствовали бы, что растущая террористическая угроза и усиливающийся антиамериканизм ускорили какую-либо серьезную попытку США выработать всестороннюю упреждающую стратегию. Это потребовало бы мобилизации арабских правящих элит, чтобы общими усилиями выявить и ликвидировать террористов, а также изолировать их в социальном и религиозном отношениях. Общий геополитический тупик в регионе, в основном умиротворявшемся Америкой, делал такие усилия очень затруднительными, и мало что говорит о том, что в Вашингтоне серьезно задумывались, к чему должны привести такие усилия. Проблема оставалась в запущенном состоянии до тех пор, пока американское общественное мнение однажды утром, семь с половиной месяцев спустя после ухода Клинтона из Белого дома, не было взбудоражено чудовищным шоком.

Клинтон оставил израильско-палестинские отношения в худшем состоянии, а положение на Ближнем Востоке более неустойчивым, чем оно было, когда он стал президентом. К несчастью, его небрежная система принятия внешнеполитических решений вкупе с внутренними политическими расчетами прицела к стратегической неуверенности, имевшей опасные последствия для долгосрочных интересов Америки. Если бы Клинтону удалось привести израильско-палестинский конфликт к конструктивному и справедливому завершению, он достиг бы для себя и, что еще важнее, для Америки успеха подлинно исторического значения.