Сергей Хрущев - Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы

В конце концов отец победил. Помощники нашли в трудах основоположников необходимые цитаты и включили еще вчера неприемлемые тезисы в отчетный доклад XX съезда КПСС, намечавшегося на февраль.

О том, как отец задумал свой знаменитый доклад, он сам лучше кого бы то ни было рассказывает в своих воспоминаниях. Все что мне известно об этом событии, я подробно изложил в «Реформаторе» — первой книге «Трилогии об отце», и не считаю нужным повторяться. Не могу удержаться лишь от замечания, что эти проблемы родились не спонтанно, отец задумался над ними сразу же после смерти Сталина. Еще летом 1953 года, едва новый Генеральный прокурор СССР Руденко занял свой пост, отец озадачил его непростым по тем дням вопросом: можно ли верить результатам открытых процессов 1930-х годов? Главное, что не укладывалось у него в голове: действительно ли виновен Бухарин, к которому отец испытывал особенно теплые чувства. Руденко ответил отрицательно. Тогда отец замахнулся шире. В конце 1955 года он поручил специальной комиссии во главе с секретарем ЦК П. Н. Поспеловым порыться в архивах, выяснить, откуда в 1930-е годы вдруг выискалось такое количество «врагов народа». К началу 1956 года отец получил записку с описанием сталинских преступлений. Это сейчас для прочитавших «Архипелаг Гулаг» первые разоблачения звучат лепетом. Тогда же казалось, обрушились стены, заколебались основы. Отец разослал документ членам Президиума ЦК. У одних он вызвал страх разоблачения, у других ужас перед масштабом беззаконий. И те и другие были едины: хранить эту информацию под семью замками. Отец колебался. Рассказать обо всем? Замахнуться на Сталина? Такой поступок требовал недюжинной смелости. Промолчать? Но мы строим рай на земле, а какой же это рай за колючей проволокой? Попытаться выбраться из трясины беззакония и лжи, опираясь на новую ложь? Отец понимал — подобный шаг обречен на неудачу, сокрытие правды о чудовищности сталинского режима смерти подобно. Политической — безусловно. Чтобы удержаться у власти, придется или творить такие же беззакония, запутываясь во все новых преступлениях, или ждать, когда во всем разберутся другие. Возможность первого варианта отец не мог себе даже представить. Второй не отвечал его деятельной натуре, он привык, не ожидая ударов судьбы, упреждать их. И тем не менее отец никак не мог решиться. Дни шли за днями.

Конечно, далеко не все, доставшееся из прошлого, отец подвергал сомнению. Он верил, не мог не верить, в скорую победу социализма во всех странах — народы не смогут не оценить его преимуществ. Он свято чтил классовую солидарность, считал долгом интернациональную помощь народам, освобождающимся от колониализма. Здесь, по мнению отца, наша страна не имела права оставаться в стороне. Так он думал в 1953 году, не изменились его взгляды ни в 1956-м, ни в 1962-м. Не поколебленный, убежденный в своей правоте, он ушел от власти в 1964-м. Таким же умер в 1971-м.

14 февраля 1956 года открылся XX съезд КПСС. Отчетный доклад, следуя традиции, касался в основном хозяйственных дел. Я перечитал его недавно, мне он показался бледным, а тогда утверждали, что там поставлено много острых вопросов. Наверное, по тем временам так оно и было.

Исключение составлял раздел, касавшийся так называемых теоретических вопросов. Я рассказал о желании отца разрубить гордиев узел наших отношений с Западом, с капиталистическими странами. Куда мы идем — к войне, вооруженному столкновению или намереваемся отыскать пути к установлению мира? Отец выбрал мир. Съезд подтверждал, что мы более не считаем войну неизбежным способом разрешения противоречий между двумя системами — социализмом и капитализмом. Более того, заговор, революция, вооруженное восстание как способ смены загнивающего капиталистического строя процветающим социалистическим тоже переставали считаться единственно правомерными. Выборы в буржуазные парламенты, голосование, которые начисто отвергали в недавнем прошлом и приравнивали к предательству, более не предавали анафеме. Теперь люди имели право сами выбирать свою судьбу.

Высший форум партии своим авторитетом санкционировал новый подход к отношениям между двумя мирами, превратив крамолу в «новое слово в развитии теории марксизма». После этого и мирное сосуществование, и сокращение вооруженных сил, и переговоры на Западе и Востоке из области тактических уловок в борьбе с империализмом переходили в основополагающую стратегическую линию нашей политики.