Сергей Хрущев - Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы

Своими сомнениями я поделился с отцом. Он внимательно выслушал меня и высказался за ракеты. Я соглашался. Но это в общем… А чем заниматься конкретно?

Решение неожиданно пришло само собой.

Не очень престижный в нашем электротехническом вузе курс теории машин и механизмов читал странный, несколько не от мира сего человек, доцент Ткачев Лев Иванович. Он не придерживался традиционной, устоявшейся программы и вообще рассказывал совсем о другом. Всю свою жизнь он занимался проблемами навигации летательных аппаратов, придумывал, как поточнее их вывести на цель. Ничто другое его не интересовало. О своих идеях он мог рассказывать бесконечно. Человек одержимый, Ткачев опередил свое время и так и не смог прижиться в настоящем, рвался в будущее.

Еще во время войны, в 1943 году, в эвакуации в Саратове, он предложил измерять ускорения летательного аппарата и по ним определять место, где он находится. Принцип сегодня широко известный, наверное, нет самолета, ракеты, космического корабля, подводной лодки и многих других, как их называют в академической науке, самодвижущихся устройств, на которых не стоял бы подобный прибор. В то время особого интереса предложение не вызвало, а один из будущих академиков и корифеев в этой области даже пошутил: «Что же получается, Ткачев, как барон Мюнхгаузен, пытается поднять сам себя за волосы?»

Шутка понравилась, ее часто повторяли. Когда же инерциальная навигация (такое наименование получила в мире наука, вылупившаяся из идеи Ткачева) кружным путем пришла из-за океана, ее реализацию в нашей стране поручили организации, которую возглавлял шутник.

Лев Иванович тем временем работал над новой идеей. В самом конце войны, в 1945 году, он предложил новую конструкцию гироскопа, в сотни и тысячи раз более точного, чем имелись тогда в мире. Я удержусь от объяснения принципов работы гироскопа, иначе книга начнет превращаться в научно-популярную. Скажу только, что без такого прибора не обходится ни одна система навигации. Не погрешу против истины — точность гироскопа в те годы стала проблемой, определяющей судьбу ракетной техники.

К сожалению, и новое предложение Ткачева не нашло воплощения. Гироскоп повышенной точности, его называли, в силу особенностей конструкции, поплавковым, пришел к нам уже на исходе 1950-х годов тоже из-за океана.

Лев Иванович принадлежал к типу людей, обреченных на неудачу в практических делах. Блестящая идея, опередившая свое время, никак не желала в его руках превращаться в осязаемый продукт. Даже через годы, когда у Ткачева, казалось, появились все возможности: мастерские, лаборатории, цеха, — дальше единичных экземпляров дело не шло. Для успешной организации производства требуется иной талант.

Мне Ткачев уделял особое внимание. Не стану льстить себе, относить его на счет моих способностей. Хотя я относился к тем немногим, кого всерьез заинтересовали его лекции. Льва Ивановича куда больше влекла фамилия. Ему представлялось, что с ее помощью он сможет наконец отыскать выход из тупика.

Общение с Львом Ивановичем принесло в мою жизнь много нового. Он познакомил меня с миром, в который мне вскоре предстояло войти. Ткачев запросто входил в двери научных институтов, разрабатывавших интереснейшие вещи: секретные системы управления огнем артиллерии, ракетами, кораблями. Порой в свои походы он захватывал с собой и меня, в одном НИИ ему за спирт механики изготавливали детали для нового прибора, в другом его приятель, начальник отдела, испытывал уже собранный гироскоп. Нормальная жизнь советского изобретателя.

В начале 1958 года, когда до выпуска оставалась всего пара месяцев, Лев Иванович рассказал мне, что познакомился с очень интересным человеком — главным конструктором ракетного вооружения подводных лодок. Ткачев предложил съездить к нему. Организация располагалась неподалеку, в одном из подмосковных ситцевых городков, в Реутове.

Я уже говорил, что с раннего детства флот манил меня. От предложения я пришел в восторг, одно меня останавливало: насколько это удобно, ведь я студент, а там… Главный конструктор. Ткачев разубеждал меня: он очень простой и милый человек, с удовольствием примет нас. Тем более они уже обо всем договорились.

Как выглядят ракетные и авиационные конструкторские бюро, я себе представлял, побывал с отцом у Королева и Мясищева. Огромные, во много этажей, застекленные цехи, светлые залы конструкторских бюро. Гладко заасфальтированные дворы и много цветов.