Сергей Хрущев - Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы

В сталинские времена проблемы, подобные описанной мною, решались по-иному. Однажды, уже после смерти отца, я попал в больницу. Как во всякой больнице, время тянулось медленно. Пустопорожние часы каждый заполнял чем мог. Один из моих соседей по палате оказался как-то связан с химией. Он и рассказал мне эту историю.

События относились к лету 1943 года, шла подготовка к битве на Курской дуге. И тут случилась чрезвычайно неприятная история. У истребителей конструкции Яковлева специальная ткань, которой обтягивали крылья, перкаль, вдруг стала отклеиваться в полете, рваться. Произошло несколько аварий.

О происшедшем доложили Сталину. Он поручил разобраться и принять действенные меры. Создали правительственную комиссию. Среди действующих лиц оказался добрый знакомый рассказчика. Работал он тогда в Сибири, кажется, в Новосибирске директором крупного химического предприятия, выпускавшего в том числе нитрокраску и клеи для авиации.

Герой рассказа только что вернулся из Москвы, перелет занимал несколько дней, если еще повезет с погодой. Прямо с аэродрома он поехал на завод взглянуть, как шли дела в его отсутствие. Не успел директор переступить порог своей приемной, как взволнованная секретарша сообщила: «Несколько раз звонили от наркома, просили срочно связаться с Москвой».

Москву дали быстро. Нарком приказал директору, главному инженеру и начальнику отдела технического контроля со всей технологической документацией по производству нитрокраски и клея, идущего на Яки, немедленно прибыть в Москву.

Директор ничего не понял: ведь он только что из Москвы, путь не близкий, и дел на заводе невпроворот.

Нарком объяснять не стал — только повторил:

— Вылетай немедленно, здесь все и узнаешь.

Собрали документы и полетели. В столице на аэродроме их уже поджидали. Всех доставили в гостиницу «Москва», разместили в отдельных номерах.

Осмотревшись, директор с удивлением обнаружил, что весь этаж занят его коллегами — директорами, главными инженерами и главными контролерами родственных предприятий со всей страны. Никто не знал причин срочного вызова, но стали догадываться, в чем дело, каждый имел при себе документацию по производству авиационных красок и клеев.

Утром на совещании нарком проинформировал об авариях истребителей, сказал, что создана специальная комиссия, а сейчас они все поедут в Кремль.

В Кремле их проводили в кабинет Молотова, где, кроме хозяина, находились еще Ворошилов и Берия. Молотов не стал рассусоливать: по указанию товарища Сталина необходимо выяснить, почему при изготовлении самолетов применяются негодные краски и клей. В результате в разгар боев истребители не могут подняться в воздух. Началось следствие, допросы. Эксперты кропотливо изучали документацию. Никто ничего не скрывал, ведь дело общее. Конечно, на душе было муторно, чем все кончится?

Следствие завершили быстро. Через пару дней вечером всех собрали и почему-то повезли на Центральный аэродром, — он находился по другую сторону Ленинградского шоссе от Петровского путевого дворца. Уже стемнело. На летном поле всех построили. Ожидали начальство. Наконец появились правительственные «паккарды». Из машин вышли члены комиссии: Молотов, Ворошилов, Берия.

Молотов объявил о результатах следствия. Причиной аварии послужило изменение технологии приготовления нитрокраски на одном из заводов. Мой собеседник назвал Московский химический завод, в своей книге авиаконструктор Яковлев пишет об Уральском.

Недоставало какого-то компонента, а краска требовалась позарез. Умельцы придумали замену. Попробовали — все нормально, и пустили в дело. Портиться она стала с течением времени под воздействием снега и дождя. Казалось, все ясно — злого умысла не обнаружено. Однако оставить происшедшее без реакции наверху не посчитали возможным.

Вот тут-то и выяснилось, почему выбрали такое необычное место. Провинившихся — директора, главного инженера и главного контролера вызвали из строя. Под конвоем их отвели в сторону к поджидавшему отделению красноармейцев. Дальше все произошло быстро и на удивление буднично. По команде вскинуты винтовки, раздался залп, и расстрелянные рационализаторы упали на землю.

— Все свободны, идите работайте, — услышали они голос Берии.

Потрясенных директоров погрузили в машины и через полчаса доставили в гостиницу. Чтобы забыть и забыться, они зверски напились. На следующий день все разъехались по домам. Больше неприятностей с краской не отмечалось. Технология выдерживалась строго.