Роза Люксембург: Накопление капитала

Фр. Энгельс тоже разделял этот взгляд. В своем письме к Николаю-ону от 18 июня 1892 г. он пишет: «Английские, ослепленные отечественными интересами, писатели никак не могут взять в толк, почему подаваемый Англией пример свободы торговли так упорно отвергается повсюду и вытесняется принципом покровительственных пошлин. Конечно они просто не осмеливаются видеть, что эта — ныне почти всеобщая — покровительственная система есть просто более или менее разумное (а в некоторых случаях даже безусловно глупое) средство самозащиты против этой самой английской свободы торговли, которая довела английскую торговую монополию до ее наибольшей высоты. (Глупым например это средство является в случае Германии, которая стала великопромышленной страной при свободе торговли и где таможенное покровительство распространено теперь на земледельческие продукты и сырые материалы, что увеличивает издержки промышленного производства!). Я не смотрю на это всеобщее обращение к покровительственной системе как на простую случайность, но как на реакцию против невыносимой промышленной монополии Англии. Форма этой реакции, как я уже сказал, может быть неудачной, неподходящей и даже хуже, но историческая необходимость такой реакции кажется мне вполне ясной и очевидной» («Письма» и т. д., стр. 71).

Это допущение Др. Реннер, например, действительно кладет в основу своей работы о налогах. «Все стоимости, которые создаются в один год, — говорит он, — распадаются на эти четыре части. И налоги какого-нибудь года могут быть таким образом почерпнуты только из них; прибыль, процент на капитал, рента и заработная плата являются четырьмя особыми источниками налогов». («Das arbeiten de Yolk und die Steuern». Wien, 1909, стр. 9.) Реннер тут же, правда, вспоминает о существовании крестьян, но он отделывается от них одним предложением: «Крестьянин, например, является в одно и то же время предпринимателем, рабочим и земельным собственником, в доходе от своего хозяйства он получает заодно и заработную плату, и прибыль, и ренту». Ясно, что такое деление крестьянства на все категории капиталистического производства и совмещение в лице крестьянина предпринимателя, рабочего и землевладельца является совершенно нежизненной абстракцией. Экономическое своеобразие крестьянства, если уже рассматривать его, подобно Реннеру, как однообразную категорию, состоит как раз в том, что оно не принадлежит ни к капиталистическим предпринимателям, ни к наемному пролетариату и что оно представляет не капиталистическое, а простое товарное производство.

Рассмотрение картелей и трестов как специфического явления империалистической фазы на почве внутренней конкурентной борьбы между отдельными капиталистическими группами из-за монополизации наличных областей накопления и из-за разделения прибыли лежит вне рамок этой работы.

В своем ответе Воронцову, — в ответе, который в свое время приветствовался русскими марксистами, — проф. Мануйлов писал:

«Здесь следует провести строгое различие между группой предпринимателей, производящих предметы, обусловленные военными целями, и всем классом капиталистов. Для фабрикантов, занятых изготовлением ружей, пушек и других материалов, требуемых армией, без сомнения, существование этих армий выгодно и необходимо. Очень возможно, что падение системы вооруженного мира окончилось бы для Круппа разорением, но вопрос идет не об одной такой группе фабрикантов и заводчиков, а исключительно о капиталистах как классе, о капиталистическом строе». Но с этой последней точки зрения надо заметить, что «если бремя налогов лежит главнейшим образом на массе трудящегося населения, всякое их увеличение сокращает покупательную силу, а через нее и запрос на продукты производства». Этот факт доказывает, «что милитаризм, рассматриваемый с точки зрения производства военных материалов, обогащая одних капиталистов, наносит удар другим» («Юридический вестник» за 1890 г., книга I, «Милитаризм и капитализм»).

Ухудшение нормальных условий, при которых происходит возобновление рабочей силы, ведет в конечном результате к ухудшению самой рабочей силы, к падению ее средней интенсивности и производительности: оно подвергает, следовательно, опасности и условия производства прибавочной стоимости. Но эти дальнейшие результаты, которые капитал начинает ощущать лишь по истечении более продолжительных периодов времени, на первых порах не принимаются во внимание при его экономических расчетах. Непосредственно они проявляются во всеобщем обострении борьбы рабочего класса.