Филипп Дэвидсон: Война во Вьетнаме (1946-1975 гг.)

Зиапу были в полной мере свойственны хитрость и даже лживость. Так, давая интервью известной итальянской журналистке и биографу Ориане Фаллачи, он отрицал свою роль в Новогоднем наступлении и уверял, что ответственность за операцию лежала на руководстве Национального фронта освобождения Южного Вьетнама (Вьетконга)‹9›. В той же беседе он заявлял, что не имел понятия о целях наступления. В обоих случаях Зиап лгал. После интервью, в ходе которого он позволил себе немало наносивших ущерб его репутации откровений, Зиап, однако, попытался дезавуировать собственные заявления и направил Фаллачи старательно отредактированный текст, в котором отсутствовали сделанные в разговоре противоречивые признания. Зиап предупредил журналистку о том, что дает разрешение на публикацию лишь этого, нового текста интервью. Госпожа Фаллачи отказалась следовать указаниям Зиапа и предала гласности подлинное содержание их беседы.

Зиапа также отличали задиристость, мстительность и жестокость. Среди “шишек” у него не было друзей, своих высокопоставленных коллег он рассматривал как потенциальных противников в борьбе за власть. В течение многих лет он вел борьбу с Труонг Чинем. Фам Ван Донгом, Нгуен Ши Танем, Ле Зуаном и Ле Дук Тхо. Зиап был совершенно безжалостным командиром. Он неоднократно заявлял о том, что “во всем мире каждую минуту умирают сотни тысяч человек, а потому гибель десятков тысяч в бою, даже если речь идет о жизни или смерти твоих товарищей по борьбе, не значит почти ничего”. Несмотря на нежелание Зиапа признавать тот факт, что он произносил такие слова, сути дела это не меняет. Важно то, что во время кампаний, которые он вел, Зиап практически не считался с размерами потерь, которые несли его войска.

Психологи, занимавшиеся изучением личности выдающегося вьетнамского полководца, уверяют, что все негативные свойства его характера есть следствие тяжелого голодного детства и юности, во время которой он перенес глубокую утрату – потерю близких. К тому же важным фактором оказался маленький рост, из-за чего Зиап постоянно испытывал гипертрофированный и почти панический страх подвергнуться унижению. В общем, виноват был “комплекс коротышки”. Таким образом, согласно выводам психологов, Зиап ощущал острую потребность главенствовать в отношениях со всеми, с кем его сталкивала судьба. В результате он неуютно чувствовал себя с равными и потому позволял себе “расслабляться” с подчиненными.

Когда Зиап “получал тумаков” на политическом Олимпе, он мгновенно ретировался со сцены. Его исчезновения неизменно объяснялись “ухудшением здоровья”, что, возможно, не являлось лишь отговоркой. С 1954 года он страдал от повышенного кровяного давления, а с 1957-го его мучили головные боли; лимфоретикулома преследовала Зиапа в течение многих лет. Хотя его исчезновения могли быть стремлением “сохранить лицо”, психологи усматривают в них сильную психосоматическую составляющую. Специалисты предполагают, что поражения на поле политической битвы отзывались унижением, вызывавшим у Зиапа ярость. Вместе с тем ярость эту ему приходилось всячески сдерживать. В результате она как бы изливалась внутрь, что сказывалось на ухудшении состояния его здоровья.

Так что же, получается, о Зиапе нельзя сказать ничего хорошего? Конечно, можно. Он обладал выдающимся умом и талантом военного, был предан своей стране и верен коммунистической идеологии, демонстрировал последовательность в проведении в жизнь планов военных кампаний. Сверх того, он обладал самым важным для полководца качеством – умением побеждать. Последнее заслуживает особо пристального внимания и неминуемо порождает вопрос: “Что же сделало из школьного учителя истории победоносного военачальника?”

Как и большинство сведений о молодых годах Зиапа, данные, касающиеся получения им военного образования, отрывочны и противоречивы. Согласно донесениям агентов ЦРУ, Зиап проходил обучение в военном училище на территории СССР, а также, возможно, посещал военную академию в Китае. В соответствии сданными Разведывательного управления обороны, Зиап получил соответствующую подготовку у китайских коммунистов. Обе вышеназванные солидные организации ошибаются. Точку зрения военных разведчиков опровергает сам Зиап в своей книге “Искусство ведения народной войны”‹10›. Хоанг Ван Чи, северный вьетнамец, уверяющий, что близко знал Хо Ши Мина, Труонг Чиня, Фам Ван Донга и Нгуен Зиапа, на страницах своего труда утверждает: “У Зиапа не было никакого военного образования, если не считать короткого периода подготовки, которую он получил во время Второй мировой войны, находясь в американском лагере в Цзинь-Цзи”‹11›. Сам Зиап ни о чем таком в своих опубликованных трудах не упоминает. Он не говорит о том, что он или кто-то из первых профессиональных революционеров Вьетминя побывал в конце сороковых годов в Цзинь-Цзи. Согласно Зиапу, там проходили подготовку вьетнамцы из племенной группы Нунг‹12›. Возможно, это правда, но лишь отчасти. Так или иначе, нигде у него не говорится о том, что обучение в Цзинь-Цзи вели американцы.