Анатолий Вассерман - Реакция Вассермана и Латыпова на мифы, легенды и другие шутки истории

Выходит, чтобы опровергнуть даже тривиальное утверждение, иной раз приходится писать буквально целые учебники. И тут нас подстерегает большая ловушка. Учебник неизбежно больше каждого отдельного опровергаемого им утверждения. Он, правда, несравненно меньше всей совокупности возможных ошибок. Но ведь каждый конкретный человек видит лишь ничтожно малую их долю и тратит на знакомство с конкретной ошибкой лишь немного сил и времени. А потому далеко не всегда находит силы и время ещё и на знакомство с учебником. Причём учебник — в отличие от, например, пропагандистской фальшивки — ещё понять надо, вникнуть в весь ход рассуждений в нём. Согласитесь, это достаточно тяжёлая работа.

Многие сочтут, что такая работа им просто не нужна. Какая разница, например, напал Гитлер на Советский Союз исключительно по собственному усмотрению или ради опережения готовящегося советского удара? Мы-то сейчас ни на кого не собираемся нападать!

Между тем разница качественная. Если кто-то поверит, что Советский Союз готовил удар в спину Гитлеру, он и от нас, нынешних, будет ждать удара в спину. Значит, будет строить свои взаимоотношения с нами, исходя из этих опасений, то есть заведомо не лучшим для нас образом. Но чтобы понять, сколь важна истина в данном случае, опять же нужны специальные усилия — и по её преподаванию, и по усвоению материала.

В результате у лжецов есть простой способ защиты. Надо врать побольше и поразнообразнее — тогда опровержения получатся слишком объёмисты для чтения. Лжец, написавший не одну анонимку с доносом, а целую гору фальсификации, может надеяться: большинство его читателей так и не узнают истины — ибо её будет слишком много, чтобы с нею познакомиться.

Изобилие публикаций — конечно, не обязательно признак их лживости. Но производительность труда серьёзных исследователей и публицистов обычно куда меньше, чем бойких фальсификаторов — ведь поиск истины требует немалого времени, включает множество перепроверок. Если автор выпускает по книге в год, как тот же Солонин, это повод читать его особо внимательно.

Опровержения менее популярны, чем опровергаемая ложь, не только из-за объёма, но и потому, что слежение за ходом серьёзной мысли требует от читателя самостоятельных усилий. Соответственно издательская судьба фальшивок обычно благоприятнее, нежели разоблачений. В конце концов создаётся странное положение: массовому читателю просто нечем проверить подделки, глядящие на него со всех книжных полок. Творчество Анатолия Тимофеевича Фоменко с Глебом Владимировичем Носовским издано миллионными тиражами, а труды десятков академиков, разбивших в мелкие щепки каждую фразу этих весёлых коммерсантов, за пределами Интернета почти недоступны.

Тем не менее надо искать опровержение любой лжи. Потому что в будущее может вести только истина.

Как известно, фашизм многолик. Муссолини и Гитлер даже по одну сторону фронта презирали друг друга. Близко родственные и рядом обитавшие Салазар и Франко создали явно различные режимы.

Но есть общий пункт у всех фашистов бывших и нынешних. Презрение к отдельному человеку.

Строку Маяковского «Единица — вздор, единица — ноль» радостно подтвердит любой фашист. Для него права личности ничего не значат. Важны только большие человеческие массы. «Чего один не сделает, сделаем вместе».

Масса удобна любому вождю. Человеческое стадо, подобно любому другому, легко вести к выбранной пастырем цели. Лавина человеческих тел сметёт на пути к этой цели любые препятствия. А то, что при этом путь будет вымощен костями, что препятствия утонут в реках крови… Масса велика — взамен израсходованных пастырем людей родятся новые.

Но сбиваться в массу бывает удобно и рядовым людям. Не всем, конечно. Но тем, кому вне массы делать просто нечего.

Ещё в XVII веке написано: «Патриотизм — последнее прибежище негодяев». В этой формуле «негодяй» — вовсе не ругательство. А точное определение: человек, ни на что не годный. Не способный действовать самостоятельно. А потому видящий в общности с другими последнее спасение.

Неполноценность — тяжёлое переживание. И собственные недостатки прикрываются магическим «ЗАТО»: «Зато я — белый»; «Зато я — мусульманин»; «Зато я — немец»; «Зато я — рабочий»; «Зато я — старослужащий»… Мало ли какой из множества примет человек попытается залатать прорехи в собственной душе?