Фмдель Кастро - Кастро

Председателя испанского правительства Хосе Луиса Родригеса Сапатеро — жертвы личного неудовольствия Буша и участника вашингтонского конклава — я даже и не видел на телевизионных кадрах ужина.

Таким образом были расположены присутствующие на банкете.

Любой мог бы ожидать, что на следующий день состоятся глубокие обсуждения трудноразрешимого вопроса.

Рано утром в субботу информационные агентства сообщали о программе встречи в вашингтонском «Нэшнл Билдинг Мьюзиэм». Была расписана каждая секунда. Должны были проанализировать нынешний кризис и меры, которые следовало принять. Встреча должна была начаться в 11.30 по местному времени. Сначала сеанс фотографирования — «семейные фотографии», как назвал их Буш; через двадцать минут первое пленарное заседание, затем второе в середине дня. Все строжайшим образом расписано, даже благородные посещения туалета.

Речи и анализы должны были продлиться примерно три с половиной часа. В 15.25 по местному времени — обед. Затем сразу же, в 17.05, — заключительная декларация. Через час, в 18.05, Буш отправлялся в Кэмп-Дэвид — безмятежно отдыхать, ужинать и спать.

Тем, кто следил за встречей в течение дня, не терпелось узнать, как в такой короткий срок будут рассмотрены проблемы планеты и рода человеческого. Объявлялось, что будет принята заключительная декларация.

На деле заключительная декларация саммита была составлена предварительно выбранными экономическими советниками, в большой степени проникнутыми неолиберальными идеями, в то время как Буш в своих высказываниях до и после саммита требовал больше власти и больше денег для Международного валютного фонда, Всемирного банка и других всемирных учреждений, находящихся под строгим контролем Соединенных Штатов и их самых ближайших союзников. Эта страна решила впрыснуть 700 миллиардов долларов, чтобы спасти свои банки и транснациональные корпорации. Европа предлагала такую же или большую сумму.

Япония — самая прочная опора Соединенных Штатов в Азии — пообещала сделать вклад в 100 миллиардов долларов. От Китайской Народной Республики, развивающей растущие и выгодные торговые связи со странами Латинской Америки, также ждут вклада в 100 миллиардов из ее резервов.

Откуда возьмется столько долларов, евро и фунтов стерлингов, как не из серьезных долгов, которыми обременят новые поколения? Как можно строить здание мировой экономики на бумажных банкнотах — том, что в действительности немедленно будет пущено в оборот, в то время как выпускающая их страна имеет огромный бюджетный дефицит? Стоило ли столько перемещаться по воздуху в точку планеты, называемую Вашингтон, чтобы встретиться с президентом, которому остается только 60 дней правления, и подписывать документ, уже составленный заранее, чтобы быть принятым в вашингтонском Музее? Были ли правы радио, телевидение и печать Соединенных Штатов, когда не придавали особого значения этим старым империалистическим вывертам в виде столь пресловутой встречи?

Невероятным является сама заключительная декларация, принятая консенсусом участников конклава. Очевидно, что она представляет собой полное согласие с требованиями Буша до саммита и в его ходе. Некоторым из стран-участниц не оставалось ничего иного как ее принять; в своей отчаянной борьбе за развитие они не хотели отрываться от самых богатых и сильных с их финансовыми институтами, которые составляют большинство в «Группе двадцати».

Буш говорил в состоянии настоящей эйфории с использованием демагогических слов, зачитывал фразы, отражающие заключительную декларацию:

«Первое решение, которое мне надо было принять, — сказал он, — касалось того, кто приедет на встречу. Я решил, что нам надо собрать страны «Группы двадцати» вместо только стран Восьмерки или «Группы тринадцати».

Но как только принимается решение собрать «Группу двадцати», возникает главный вопрос: со сколькими странами шести разных континентов, представляющими различные этапы экономического развития, возможно достичь договоренностей, которые были бы содержательными. Я рад доложить, что ответом на этот вопрос является — абсолютно.

Соединенные Штаты предпринимают некоторые экстраординарные меры. Вы, кто следил за моей карьерой, знаете, что я сторонник свободного рынка, и если не принять решающих мер, возможно, что наша страна погрузится в депрессию более страшную, чем Великая депрессия».

«Мы только что начали работать с фондом в 700 миллиардов долларов, который начинает направлять деньги в банки».