Колин Крауч - Постдемократия

Могут сказать, что демократия переживает сегодня один из своих самых блестящих периодов. Речь идет не только о распространении выборных правительств во всем мире, но и о том, что в так называемых разви­тых странах политики все реже пользуются почтени­ем и некритическим уважением публики и СМИ,чем прежде. Правительство и его секреты все чаще об­нажаются перед демократическим взором. Постоян­но раздаются призывы к все более открытому прави­тельству и к конституционным реформам, которые должны сделать правительства более ответственны­ми перед народом. Конечно, мы живем сегодня в бо­лее демократическую эпоху, чем во время «демокра­тического момента» третьей четверти XXстолетия. Политики тогда незаслуженно пользовались довери­ем и уважением наивных и почтительных избирате­лей. То, что, с одной стороны, кажется манипулиро­ванием общественным мнением сегодняшними по­литиками, с другой стороны, можно считать заботой политиков о взглядах чутких и сложных избирате­лей, что заставляет этих политиков тратить немалые средства на выяснение того, что же думают избирате­ли, а затем возбужденно на это реагировать. Конечно, политики сегодня озабочены формированием поли­тической повестки больше, чем их предшественники, предпочитая опираться на маркетинговые исследова­ния и опросы общественного мнения.

Это оптимистическое представление о нынешней демократии ничего не говорит о фундаментальной проблеме власти корпоративных элит. И эта тема ста­нет главной в следующих частях настоящей работы. Но существует также важное различие между дву­мя представлениями об активном демократическом гражданине, которые в оптимистических дискуссиях оставляются без внимания. По первому представле­нию имеется позитивное гражданство, когда группы и организации сообща создают коллективные иден­тичности, осознают интересы этих идентичностей и самостоятельно формулируют требования, осно­ванные на них, которые они предъявляют полити­ческой системе. По второму — негативный активизм обвинений и недовольства, когда главной целью по­литики оказывается призыв политиков к ответу, ко­гда их голову кладут на эшафот, а их публичный об­раз и частное поведение подвергаются тщательному изучению. Этому различию прекрасно соответствуют две различных концепции прав граждан. Позитивные права делают акцент на возможности участия граж­дан в жизни своего политического сообщества: пра­во голоса, создания и членства в организациях, полу­чения достоверной информации. Негативные права — это права, которые защищают индивида от других, особенно от государства: права на защиту в суде, пра­ва на собственность.

Демократия нуждается в обоих этих подходах к гражданству, но в настоящее время все большую роль играет негативная составляющая. Это вызывает осо­бое беспокойство, потому что именно позитивное гражданство отвечает за созидательность демокра­тии. С пассивным подходом к демократии негатив­ную модель, при всей ее агрессии против правящего класса, объединяет идея, что политика, по сути, яв­ляется делом элит, которых недовольные наблюдате­ли обвиняют и стыдят, обнаруживая, что те допусти­ли какую-то провинность. Парадоксальным образом всякий раз, когда мы думаем, что какой-то провал или катастрофа разрешаются, когда неудачливый ми­нистр или чиновник вынужден уйти в отставку, мы играем на руку модели, которая считает правитель­ство и политику делом небольших групп элиты, при­нимающей решения.

Наконец, могут задать вопрос о силе движения к «открытому правительству», прозрачности и от­крытости для расследований и критики, что можно было бы считать важным политическим достижением неолиберализма за последнюю четверть XXстолетия, если бы эти шаги не сопровождались мерами по уси­лению государственной безопасности и секретности.

можно привести немало соответствующих примеров.

Во многих странах происходит ощутимый рост пре­ступности и насилия и страха перед иммиграцией лю­дей из бедных стран в богатые и перед иностранцами вообще. Все это достигло своей наивысшей симво­лической точки в убийственных и самоубийствен­ных ударах исламских террористов по Соединенным Штатам 11 сентября 2001 года. С тех пор Соединенные Штаты и Европа получили как новые оправдания для государственной секретности и отказа в праве над­зора за действиями государства, так и новые полно­мочия для слежки за своим населением и вторжения в частную жизнь своих граждан. Вполне вероятно, что в последующие годы многие достижения в прозрач­ности правительств 1980-1990-х годов будут сверну­ты: останутся лишь те, что отвечают глобальным фи­нансовым интересам.