Сергей ГОРООДНИКОВ: К СИБИРИ НА ВЫ

Нельзя не учитывать и исторические традиции духовной и политической культуры европейской части России, насквозь пропитанной пережитками феодализма с его замкнутой паразитарностью привилегированных кланов и добровольным рабством низов. Тогда как Сибирь никогда не знала феодализма, крепостничества, в самой почве отрицает этот исторический период, не приемлет его. Северные американцы романтикой Дикого Запада, развиваемой изнутри этого региона, помогали своей стране вырываться из болота пережитков европейского феодализма, который переносился из Старого Света с потоками иммигрантов. У нас же романтика освоения направляется из Москвы, она носит заказной характер, а потому явно зависит от политической конъюнктуры, эксплуатирующей сибирский фактор в целях усиления исключительно столичной власти, — власти чиновничьего центра государства.

Сложно сказать, сколько ещё сибиряки будут терпеть подобное отношение к своему мировосприятию, — но можно не сомневаться, что не слишком долго. Москва в своих политических целях всё больше зависит от экономического потенциала, от сырья Сибири, а рост образованности молодёжи предопределяет рост регионального политического самосознания. Вместо того чтобы доводить этот процесс до роста массовой неприязни Сибири и Дальнего Востока к европейской части страны, но главное — к Москве, следовало бы дать толчок становлению за Уралом мощного культурного центра, не стесняясь брать пример с Голливуда в США.

июнь 1986г.

Тюмень на днях отпраздновала рождение полумиллионного жителя. Она стала десятым и самым северным из настолько крупных городов за Уралом, или вернее сказать Каменным Поясом, разбросанных от его восточных предгорий и до Тихого океана!

Есть нечто мистическое в цифре десять. Особенно тогда, когда крупный полумиллионный город вырос так быстро среди крупнейшего болота на нашей планете, из‑за которого историческое движение русского народа на Восток приняло своеобразный характер, качественно отличный от того, как им обживался Каменный Пояс. В известном смысле, несколько веков до построения Транссиба Западная Сибирь из‑за этого Великого Болота играла ту же роль в судьбе России, какую Атлантический океан играл в судьбе Западной Европы, отделяя от неё Северную Америку.

Алтай, долины у Енисея, Прибайкалье, — вот куда русский человек устремлялся с семнадцатого столетия и где селился, пускал корни, строил остроги и города. Вот где он с обустройством мест поселений приобретал особый сибирский тип характера, особое мировосприятие, которому было свойственно ощущение, с одной стороны, значительной оторванности от европейской Руси и, с другой стороны, стремление сохранить подлинный дух этой Руси. Вот где он развивал сибирскую самобытность в языке, в культуре, в хозяйственных интересах, которым только отсутствие широкого торгового взаимодействия с государствами Северо–восточной Азии, полная экономическая зависимость от Москвы не позволили выделиться в самостоятельное государственно–политическое образование. Веками, вплоть до 80–х годов нашего столетия, сравнимые с континентом Восточная Сибирь и Дальний Восток были привязаны к европейской части России, как на живую нитку, только сибирским трактом, позже Транссибом, отделённые от неё необжитым и малопривлекательным Великим Болотом. И это во многом определило трагические черты истории страны в ХХ столетии, когда от способности индустриально освоить Сибирь зависело, останется ли она в единой российской государственности или нет, и выживет ли сама эта государственность.

Действительно, какая выгода в прежние столетия могла привлечь в гигантском болоте крестьян–первопроходцев, купцов, промышленных предпринимателей, государственных деятелей? Оно, это замерзающее на зиму болото, казалось, обречено было оставаться почти безлюдным, представлять собой белое пятно на карте экономики и политики, и только мешать приоритетным целям государственной власти, связанным с созданием единого экономического рынка страны и единого национально–политического организма на всей территории России.

И вдруг, словно сказочная лягушка, которая сбросила невзрачную шкуру и обратилась красавицей, Великое Болото открыло свои богатства, как будто щедро предложив нам несметные запасы нефти и газа в самый нужный, самый трудный момент в развитии страны, когда весь русский народ был вынужден мобилизационно надрываться сверхзадачей ускоренного индустриального освоения целого континента. Открытые в Западной Сибири месторождения нефти и газа стали источником надежд на чрезвычайную эффективность всех хозяйственных отношений промышленных европейских регионов страны с зауральем, основанием для ускоренного роста могущества государства и политического оптимизма русского народа.