Квентин Скиннер - Макиавелли. Очень краткое введение

В этом последнем разграничении Макиавелли проявляет меньше интереса к тем случаям, когда титул правителя был получен благодаря virtu , доблести, добродетели. «Те, кто взошли к власти благодаря собственной силе и достоинствам, а не из-за происков фортуны, и есть самые выдающиеся лидеры», – утверждает Макиавелли и приводит в пример Моисея, Кира, Ромула и Тезея, а также других экстраординарных личностей из этой когорты. Но в современной ему Италии Макиавелли не видит подобных людей (исключение составляет, возможно, Франческо Сфорца), и здесь он подразумевает, что все прекрасные стороны человеческой сути просто растворились в продажности современного мира (20). Затем он концентрирует внимание на случаях получения княжеского титула благодаря воле обстоятельств, фортуне, которыми зачастую являются помощь и поддержка других людей, и вот здесь он находит множество иллюстраций в истории Италии. Самым ярким становится пример Чезаре Борджиа, получившего свое положение благодаря отцу – «его судьба может служить образцом для всех тех, кто надеется подняться к власти благодаря удаче, фортуне, – или при помощи других людей» (28).

Данной сентенцией заканчивается деление типов государств на группы и подгруппы, после чего Макиавелли подробно рассматривает те варианты, которые ему изначально более интересны. И здесь становится ясно, что, стараясь представлять свои аргументы как последовательность нейтральных противопоставлений, он хитрым образом организует рассуждения так, чтобы сделать акцент на определенном типе государственности. Ситуации, в которых, на его взгляд, желательно прислушиваться к авторитетному совету, – это случаи, когда правитель приходит к власти благодаря удаче, Фортуне или же силой оружия. Современный читатель трактата «Государь» не может не догадаться, что в момент, когда Макиавелли предложил Медичи свой труд, последний как раз восстановил владычество во Флоренции благодаря «комбинации» двух движущих сил – постоянной военной поддержки Фердинанда Испанского и просто благосклонности Фортуны. Это ни в коем случае не значит, что аргументы Макиавелли можно проигнорировать как отражающие ограниченную, локальную ситуацию; это лишь доказывает, что он намеревался заставить читателя сконцентрироваться на конкретном примере конкретного места и времени. Местом была Флоренция, время – момент написания работы «Государь».

Когда Макиавелли и его современники признали неизбежность влияния Фортуны на устройство дел человеческих, они обратились к историкам и моралистам Древнего Рима в поисках авторитетных исследований характера этой античной богини. А римские авторы считали, что, если правитель получил свой титул благодаря вмешательству Фортуны, то первое, что он должен сделать, – это начать бояться и почитать капризное божество, даже если пока оно осыпает его дарами. Тит Ливий в книге XXX своего трактата «История» привел аргументированную иллюстрацию этого принципа, сославшись на драматический эпизод капитуляции Ганнибала в противостоянии с юным Сципионом. Проигравший Ганнибал начинает свою речь сдавшегося восхищенной фразой о том, что победивший его воин отныне тот, «кого никогда не оставит милость Фортуны», и добавляет угрожающее напоминание о важности Фортуны в вершении судеб. Он упоминает не только мощь богини удачи, но и говорит, что наименее всего стоит доверяться ей, когда она особенно благосклонна. Если мы так зависим от Фортуны в моменты нашего подъема, то как же стремительно и бесповоротно мы можем пасть, коль она от нас отвернется (XXX.30.12 – 23).

Однако моралисты Рима никогда не почитали Фортуну злой и неумолимой силой. Наоборот, они считали ее богиней доброй, bona dea , возможным союзником, чье внимание стремятся привлечь. Причиной желать расположения Фортуны были, конечно же, ее дары, желанные для всех смертных. Дары эти самые разнообразные: Сенека относит к ним богатство и честь, Салюст выделяет власть и славу. Все соглашаются, что честь и слава из всех даров богини – самые желанные. В трактате «Об обязанностях» ( De officiis ) Цицерон неутомимо повторяет, что величайшая человеческая добродетель есть «способность достигнуть славы» и «снискать честь» (II.9.31; II.12.42; II.14.48).

Как же тогда можно заставить Фортуну вас заметить, оказаться осыпанным ее дарами как из рога изобилия, да еще и так, чтобы именно вам достались самые ценные из них? Ответ прост: пусть Фортуна – богиня, но она, кроме того, женщина; а коль скоро она женщина, то понравиться ей может только истинный мужчина, в котором воплощены все самые привлекательные мужские черты. Одно качество ей нравится особенно, и за него она может наградить самым щедрым образом, – это храбрость. Ливий, например, много раз повторяет изречение «Фортуна благоволит храбрым». Однако больше всего Фортуна восхищается virtu – качеством, которое является самой первой и главной характеристикой подлинного мужа. Идея, лежащая в основе такой точки зрения, ясно сформулирована в трактате Цицерона «Тускуланские беседы» ( Tusculan disputations ), где автор заявляет, что критерием определения настоящего мужчины, мужа, есть virtus в его максимальном проявлении. Этот аргумент подробно проанализирован в трактате Ливия «История», где автор объясняет успех римлян исключительно тем фактом, что Фортуна с радостью ожидает и следует доблести, virtus , и улыбается тем, кто ее проявляет.

Читать дальше