Олег Мороз: Так кто же развалил Союз?

Охраной важных объектов роль введенных войск, естественно, не ограничилась — для этого как раз хватило бы и местной милиции. 8-го же числа было принято окончательное решение о пресечении митинга и времени проведения этой операции. Принял его узкий круг лиц — Патиашвили, Никольский, генералы Кочетов (замминистра обороны СССР) и Родионов. Возглавить операцию поручили Родионову.

Эти решения не были оформлены письменно, так что каждый из участников этих совещаний опять-таки получил возможность излагать их, как ему заблагорассудится, и даже вовсе отрицать свое участие в них.

Начало операции в заключении комиссии Собчака описывается так:

«За 45 минут до начала операции к митингующим обратился католикос Грузии Илия II. Выступление католикоса было выслушано в глубоком молчании, после его призыва к благоразумию установилась семиминутная тишина, затем последовала общая молитва «Отче наш». Митингующие сохраняли порядок, спокойствие, не было видимых признаков страха: многие пели и танцевали. Затем выступил один из лидеров неформалов Церетели (соратник Звиада Гамсахурдиа. — О.М.) с призывом не расходиться, не оказывать сопротивления, сохранять спокойствие, а лучше всего сесть («сидящих не бьют!»), что многими и было сделано, главным образом в районе лестницы Дома правительства. Он закончил свой призыв в 3-59. А в 4-00 генерал-полковник Родионов отдал приказ начать операцию вытеснения.

Комиссия отмечает, что реально сложившаяся к этому времени обстановка на площади (наличие около десяти тысяч человек), готовность, с которой участники митинга намеревались его продолжить, требовала особо взвешенных, осмотрительных решений по проведению операции. Но все эти обстоятельства не были приняты во внимание при обмене мнениями, состоявшемся в 3-30 между Патиашвили и Родионовым по телефону. Указанные должностные лица ПРОЯВИЛИ ВОПИЮЩУЮ БЕЗОТВЕТСТВЕННОСТЬ (выделено мной. — О.М.), безоговорочно подтвердив ранее принятое решение.

В 4-05 на проспекте Руставели в районе Дома правительства появились четыре БТРа. Они шли по всей ширине проспекта, люди беспрепятственно пропустили их, частью отойдя к Дому правительства, частью — к Дому художника и Кашветскому храму. Вслед за бронетехникой шли войсковые цепи…»

О кровавых итогах этой «войсковой операции» я уже написал. Чтобы понять, отчего погибли люди, комиссия привлекла ряд квалифицированных экспертов и в итоге пришла к заключению:

В своих воспоминаниях Рыжков пишет: в том, что касается тбилисских событий, Горбачев «занял позицию человека, ничего не ведающего. Кстати, это не единственный пример его «двойственности». У Горбачева появилась с тех пор новая формула: «Надо наводить порядок. Действуйте, я вас поддержу».

То есть — поддержу на словах, никаких письменных приказов от меня не ждите.

О том, что Горбачев обо всем знал, в конце концов сказал и Лигачев.

События 9 апреля 1989 года дали мощный толчок движению Грузии к независимости. И провозглашена она была именно в этот же день, два года спустя — 9 апреля 1991 года. Республика перестала нуждаться в дружеских в российских штыках, которые к тому же обернулись вражескими саперными лопатками.

Грузия стала второй после Литвы союзной республикой, заявившей о своей независимости от Союза.

Трещины на гранитном монолите коммунистической империи начинали все уверенней расползаться.

Почти через все мое послевоенное детство и раннее отрочество прошла этакая духоподъемная, зажигательная песенка:

Она неслась из репродуктора (примитивное проволочное кольцо, обтянутое плотной черной бумагой), почитай, каждый день, да еще и несколько раз на дню. Пел эту песенку знаменитый в ту пору звонкоголосый азербайджанский певец Рашид Бейбутов.