Олег Мороз - Так кто же развалил Союз?

Позднее в тот же день Кравчук на пресс-конференции заявил:

− Мы не приемлем договор 1922 года потому, что этот договор… предусматривал создание одного централизованного государства, под которое пошли и другие республики, формально называвшиеся государствами. Мы выступаем только за межгосударственные связи.

И вновь о Союзном договоре (новом) — категорическое «нет»:

− За то, чтобы Украина не подписала его, выступает 90,3 процента населения. Я на всех своих встречах и на ТВ говорил, что Украина не должна подписывать договор, и за меня проголосовало почти двадцать миллионов, а остальные — за других кандидатов, также говоривших, что нельзя его подписывать, — так что против подписания высказался тридцать один миллион. И даже президент не в состоянии что-то изменить. Народ сказал свое слово.

«Народ сказал свое слово…» Действительно сказал. По крайней мере, — на Украине.

Всех тогда интересовало, не пойдут ли, если что, в бывшем Союзе события по югославскому варианту. Не вцепятся ли бывшие «братья» друг другу в глотку. Вот уходит Украина. Кто-то из соседей может потребовать пересмотра границ, когда-то произвольно нарисованных большевиками. Та же Россия. Ельцин несколько раз менял тут свою позицию: то заявлял о нерушимости границ, то намекал, что их пересмотр возможен, то возвращался на прежнюю «миролюбивую» позицию и говорил, что территориальные претензии возможны только к тем республикам, которые решат выйти из Союза… Ну так вот — Украина выходит… Ельцин больше не говорит о том, что Украина должна что-то вернуть России, но об этом говорят некоторые депутаты, политики. В частности, темы «спорных» территорий — Крыма и Донбасса — в своем интервью французской «Фигаро» коснулся Анатолий Собчак.

Кравчук убежден, что югославского варианта в бывшем Союзе не будет. По его словам, у него «в душе есть уверенность», что никто Украине «не отважится ставить территориальные претензии на серьезном государственном уровне, чтобы не влипнуть в историю».

Осенью 1991 года (точнее, в ноябре. — О.М.) директор Института экономики АН СССР Л. Абалкин пишет:

«У меня есть записка, подготовленная сотрудником института О.Роговой; из нее вытекает, что нам дается срока два месяца, после чего наступит развал экономики, коллапс. Это же подтверждают и другие расчеты. Можно спорить, насколько правилен этот прогноз в деталях… В течение всего 1991 года, месяц за месяцем, квартал за кварталом, спад нарастал. Анализ данных напоминает наклонную плоскость, все более круто обозначающую этот спад… В течение 1991 года такие оценки делались мною в январе, апреле, сентябре и, наконец, в ноябре. И каждый раз, анализируя ход развития событий, я делал все более мрачные оценки складывающихся перспектив. Однако и это не было простым плавным ухудшением ситуации. Где-то к середине лета и более определенно к осени 1991 года возникли качественно новые элементы в развитии экономического кризиса… Набрали силу процессы и тенденции, которые определяют затяжной характер кризиса и делают дальнейшее его углубление неизбежным».

«Заместитель председателя правления Внешэкономбанка А.Носко — в Комитет по оперативному управлению народным хозяйством СССР (26 ноября 1991 года):

«Как уже докладывалось Межреспубликанскому экономическому комитету, ликвидные валютные ресурсы полностью исчерпаны и текущие валютные поступления от экспорта не покрывают обязательства по погашению внешнего долга страны».

«К ноябрю 1991 года крах советских финансов и денежного обращения — свершившийся факт, широко обсуждающийся в открытой печати. Из статьи Г. Явлинского («Труд», 27 ноября 1991 года):

«Происходит лавинообразное нарастание денежной массы, которая за 9 месяцев увеличилась с 989 миллиардов рублей до 1,7 триллиона, а к концу года может достичь двух триллионов. Мощнейшими генераторами этого процесса являются огромный дефицит как союзного, так и национальных (республиканских. — О.М.) бюджетов, усиливающаяся кредитная экспансия и «либерализация» доходов. Все это привело уже к полной утрате рублем всех его функций. Именно поэтому хозяйственные связи либо разваливаются, либо во все большей степени заменяются бартером, а рубль все больше вытесняется с внутреннего рынка. Курс рубля на аукционах уже упал за отметку 100 рублей за один доллар… Экспорт за 10 месяцев сократился на 31 процент, ограничение валютных поступлений вызвало резкое сокращение импорта…, в том числе сырья и оборудования в легкой и пищевой промышленности, а также товаров народного потребления. В конечном счете, все эти проблемы сказываются на людях. Потребление материальных благо и услуг населением за девять месяцев (то есть еще накануне запуска настоящей инфляции) сократилось на 17 процентов, а реальные доходы семей снизились по отношению к соответствующему периоду прошлого года во всех без исключения республиках».