Олег Мороз - Так кто же развалил Союз?

Обращали внимание также на то, что участниками будущего Союзного договора, согласно Совместному заявлению, могли быть только те, кто подписал это заявление. Это был шаг против дробления бывших союзных республик, — прежде всего, России, — в составе которых имелись автономии.

Исключение автономий из числа участников договора представляло собой одну из главных уступок Горбачева Ельцину. Ельцин, бросивший автономиям в августе 1990-го с барской щедростью «Берите столько суверенитета, сколько проглотите!», теперь пожинал плоды этого своего неосмотрительного шага. Точно так же, как Горбачев стоял перед угрозой развала Союза, Ельцин оказался перед угрозой развала России.

Трудно было ожидать, что сами автономии, которые к этому моменту уже добились права быть участниками договора, наряду с союзными республиками, смирятся с той дискриминацией, которой они подверглись в Заявлении «9+1».

Помимо прочего, Горбачев торопился с принятием Заявления «9+1», чтобы предъявить его на пленуме ЦК и ЦКК КПСС — он был намечен на 24 апреля — как свидетельство того, что пути преодоления кризиса намечены, они поддержаны большинством республик.

Первым свидетельством того, что этот пленум будет для Горбачева непростым, стало необычное время его начала: он начался не утром, как обычно, а в три часа дня. По некоторым сообщениям, «из источников, заслуживающих доверия», это было связано с тем, что в первой половине дня у Горбачева была неофициальная встреча с руководителями некоторых партийных комитетов, требующих его ухода с поста генсека. Разговор, естественно, был жесткий. Горбачев заявил, что он готов уйти, но — если этого пожелает или с этим согласится большинство участников пленума.

В самом начале партийные ортодоксы потребовали, чтобы генсек выступил с отчетом о проделанной работе. Дескать, давай расскажи, что ты свершил, а мы посмотрим, как твои свершения оценить. Однако Горбачев отказался от отчета и ограничился небольшой вступительной речью. Произнес ритуальные слова про «мудрое руководство партии», ласкающие слух партийных чиновников, небрежно пнул «лжедемократов» и «иных партийных активистов», которые нападают на него, генсека, за проводимую им реформаторскую политику, сослался при этом на Ленина, которого в годы НЭПа тоже «обвиняли в отступничестве от дела Октября, от интересов рабочих и крестьян, в отступничестве от принципов социализма». В заключение сказал: чтобы выйти из «нынешней труднейшей ситуации», требуется «напряженная политическая и организационная работа» всей партии.

Этот скучный совет не особенно вдохновил сидящих в зале. Они жаждали крови. Напряжение нарастало.

Оно прорвалось на второй день пленума. Заседание началось с выступления предводителя коммунистических «фундаменталистов» Полозкова. Он, а затем и взявшие слово после него Кораблев из Ленинграда, Рубикс из Латвии, Зайцев из Кемерова обрушились с разнузданными нападками на Горбачева и его ближайшее окружение, особенно на Яковлева, Шеварднадзе, Бакатина, Медведева. Говорили о том, что у лидеров партии «отсутствует четкая политическая позиция», что они проводят социально-экономическую политику «от имени партии, но без совета с ней». Секретарь Кемеровского обкома партии Зайцев заявил, что «президент с партийным билетом не имеет права лавировать между социализмом и капитализмом» и что в результате такой беспринципной политики из его кемеровской парторганизации вышли уже девяносто тысяч человек.

Это был довольно комичный упрек. На самом деле из партии буквально толпами повалили как раз после того, как коммунистические ортодоксы в июне 1990 года создали Коммунистическую партию РСФСР и во главе ее стал тот самый «дремучий марксист-ленинец» Полозков. В результате такой пертурбации коммунисты-россияне вдруг осознали, что они автоматически оказались членами этой партии и как бы единомышленниками Полозкова и Ко. Считаться таковыми пожелали далеко не все, — по этой причине и начался массовый исход из полозковской партии, то есть из самой КПСС.

Но вернемся к апрельскому пленуму. Подвергнувшись разнузданным атакам партийных «фундаменталистов», Горбачев пошел ва-банк (собственно, другого выхода у него не было). Он поднялся на трибуну и заявил, что сейчас, когда главная задача — вывести страну из острейшего кризиса, ему требуются полная поддержка и доверие со стороны товарищей по партии, и прежде всего — в ЦК КПСС. Но если возникают сомнения…