Олег Мороз - Так кто же развалил Союз?

Уже 13 января, сразу после ночных вильнюсских событий, Ельцин рванулся в Прибалтику, — правда не в Вильнюс, а в более спокойный пока Таллин. Встретился там с руководителями прибалтийских республик. По итогам этой встречи в газете «Советская Эстония» от 15 января было опубликовано Обращение руководителей четырех республик к Генеральному секретарю ООН с предложением незамедлительно созвать международную конференцию по урегулированию проблемы балтийских государств.

Появились в газете и два обращения Ельцина — к русскоязычному населению Прибалтики, призывающее «к благоразумию», и к военным, проходящим службу в прибалтийских республиках, — а среди них, естественно, было много выходцев из России, — с призывом не участвовать в антинародных акциях.

Было принято также Заявление руководителей четырех республик — Литвы, Латвии, России и Эстонии — в котором, в частности, говорилось, что стороны признают государственный суверенитет друг друга и «выражают готовность оказать конкретную поддержку и помощь друг другу в случае угрозы их суверенитету».

Заявление было подписано 13 января, то есть как раз в тот момент, когда возникла явная угроза суверенитету Литвы и, вроде бы не было сомнений, — Латвии и Эстонии. Россия — в лице Ельцина — вновь, уже более твердо, чем во время весеннее-летней экономической блокады Прибалтики 1990 года, встала на ее сторону.

Все эти энергичные действия Ельцина, без сомнения, сыграли значительную роль в предотвращении худшего варианта событий, которые могли бы развернуться в Прибалтике.

14 января Ельцин провел в Таллине пресс-конференцию. Главная тема, естественно, — события в Вильнюсе. На вопрос, кто отдал военным приказ стрелять, Ельцин ответил, что Горбачев отрицает свою причастность к этому, министр обороны Язов также утверждает, что его ведомство не отдавало такого приказа. Ельцин сообщил, что на его вопрос Язову, могли ли местные военачальники сами принять решение открыть огонь, Язов сказал: «Могли».

Журналисты наседали: кто же все-таки приказал стрелять, если не Горбачев и не Язов? Ельцин пожал плечами:

− Я не говорил о том, что президент страны или министр обороны не отдавали приказ или указания. Я говорил, что они мне так ответили.

Если армия действовала самостоятельно, не означает ли это, что в стране начинается военный переворот?

Ельцин отверг такую возможность. По его мнению, армия сама по себе расколота внутренними противоречиями, и если кто-то в ней попытается совершить военный переворот, это приведет к взрыву в ней самой.

Ельцин также считает, что большинство военнослужащих не пойдет против мирного населения. Если же это случится, народ, как полагает Ельцин, даст мятежникам «достойный отпор».

Не думаю, что сам Ельцин в тот момент был твердо уверен, что переворот невозможен, но важно было успокоить население.

На самом деле, если армия действительно вышла из-под контроля, как утверждали (или намекали) высокие московские чины, никто не мог бы твердо сказать, не распространятся ли эти бесконтрольные действия за пределы Прибалтики и в конце концов — по всей стране.

А то, что безоружный народ в таком случае «даст отпор» вооруженным мятежникам — это так, дежурные слова.

В этот же день, 14 января, вернувшись в Москву, Ельцин дал пресс-конференцию и здесь. Вопросы журналистов примерно те же, что и в Таллине.

Ельцина спросили, как он расценивает только что прозвучавшее заявление Пуго, что Центр не давал никаких указаний о применении силы в Прибалтике.

− Трудно пока проверить, — ответил Ельцин. — В ту ночь (то есть в ночь с 12-го на 13 января. — О.М.) и начало дня, разговаривая с президентом страны и с министром обороны Язовым, я ставил этот вопрос им в упор, и оба они ответили, что команд от них не поступало…

Ельцин добавил, что все это похоже на «сценарий Тбилиси»: тогда ведь тоже не могли найти отдавшего приказ применять силу против мирных демонстрантов.

Удивило Ельцина и заявление Язова, что тот не знает российских законов, касающихся использования военнослужащих, призванных в России: еще в октябре прошлого года российский парламент принял решение, что «те ребята, которые призваны на территории Российской Федерации, не могут служить вне ее территории и тем более участвовать в военных действиях против мирного населения, в разрешении каких-либо конфликтов».