Сергей Кургинян - Суть Времени 2013 № 13 (30 января 2013)

Потом начнутся массовые бунты — причем, поверьте, начнутся быстро. И в результате этих бунтов восстановится не просто нормальная, а резко улучшенная жизнь. Потому что люди по-настоящему оценят вкус реальности. А также то, что есть мерзавцы, которые хотели их этой реальности лишить.

Это всего лишь один пример. Кстати, вполне нешуточный. Так почему же тогда у постмодернистов есть шанс на победу? И мы действительно можем оказаться под пятой хозяев этакой «матрицы». Не вполне, конечно, той, которая описана в фильме, но не такой уж далекой от нее, и в чем-то даже более пакостной. То бишь лишенной изящества, которым авторы «Матрицы» наделяют свой виртуальный мир

Кстати, чем такой мир принципиально отличается от мира тяжелого наркомана, использующего героин? Только тем, что в мире, созданном киношниками, прыгают люди в черных очках и плащах и творятся компьютерные акробатические фокусы? А в мире тяжелого наркомана есть койка, загаженная квартира, игла и кайф, а также ломка и мучительное ощущение, что вернулся в пакостную реальность, из которой надо побыстрее уйти?

Так вот. Шанс на победу Бодрийяра и прочих творцов виртуальных матриц состоит в том, что реальность будет лишена тех свойств, наличие которых делает ее для любого человека однозначно прельстительнее любой виртуальности. Если убить в реальности все ценное, что ей присуще: цвет, запах, энергию, бесконечную многомерность, тонкость, безграничность сосредоточенных в ней стимулов… Если убить связь между этой реальностью и внутренним миром человека, причем такую связь, что каждое постижение реальности углубляет внутренний мир и одновременно позволяет реально творить… Тогда, конечно, человек затоскует и по голограмме, и по героину.

То, что я здесь описал как обнуление потенциала реальности и творящего человека, Маркс именовал отчуждением. Он считал, что отчуждение намного опаснее эксплуатации.

Впрочем, Маркс об этом писал только в своих ранних работах. Да и то немного стесняясь. Слишком уж страшна была тогда эксплуатация. Слишком плохо жили рабочие. Слишком груб и тяжел был их труд, доводящий до полускотского состояния. Маркс обязан был тогда сказать капиталистам: «Гады, что вы делаете с человеком, так его эксплуатируя!» — и призвать трудящихся на борьбу с эксплуатацией.

Но Маркс понимал, что если эксплуатация исчезнет, а отчуждение останется, то капитал победит. В каком-то смысле он, наверное, предвидел, что капитал может осуществить этот маневр, кинув рабочим подачку в виде снижения степени эксплуатации. И перейдя к их порабощению за счет отчуждения.

Постмодернистский враг сознает, что есть два процесса, развертывание которых приводит к его победе.

Первый процесс — наращивание потенциала виртуальной реальности и (что не менее важно!) ее полный захват. Ведь если в виртуальном мире начнут работать новые Эйзенштейны и Феллини, то никаких бед это с собой не принесет. Потому что и новый Эйзенштейн, и новый Феллини будут простраивать все более глубокие связи между виртуальностью и реальностью. Обнаруживать новые богатства в окружающем мире и во внутреннем мире человека. И погрузившийся в такую виртуальность человек вернется в реальность обогащенным, как сегодня он возвращается в нее обогащенным после просмотра великих фильмов.

Значит, весь вопрос в том, кто будет хозяином виртуального мира. И что этот хозяин будет делать с виртуальностью. Да, постмодернистскому хозяину нужна очень мощная виртуальная машина, чтобы уничтожать человека. Однако эта же машина может человека и возвышать.

Но второй и главный процесс, который должен захватить и взять под контроль постмодернистский хозяин, — это наращивание скудости и убожества реальности, убийство реальности как пространства для творчества, для самореализации человека.

О том, как эти два процесса сочетаются — в следующей статье.

Достоевский-то, оказывается, не почвенник! Прихватизаторство пошло распространяться на литературу! Потому что — Достоевский. На Западе он очень котируется. Ну, не так, как нефть… но все же

Мария Мамиконян

Продолжим нашу «вылазку» в стан воюющей на идейном поле постсоветской интеллигенции.

Д. Быков, «Кто убил Федора Павловича?» — публичная лекция по литературе, прочитанная осенью 2012 года. Смотрим в ютубе… Знакомимся с содержанием лекции… Радуемся возможности погрузиться в стихию мыслей о высокой литературе. (Не так-то часто это удается сделать — и времени нет, да и с предложениями не ахти). А поскольку Дмитрий Быков — фигура не только яркая и медийная, но и уже политическая, то одновременно соединяем приятное с полезным. То бишь знакомимся с мировоззренческой позицией лектора. Это ведь куда продуктивнее, чем знакомиться с чисто политическими заявлениями того же автора. И это намного интереснее. Хотя бы потому, что Быков, говорящий о Достоевском, не просто отлично знает материал, а любит его. Когда же человек небесталанный что-то любит, то он и что-то подмечает в исследуемом. А по тому, что именно человек подмечает, можно многое понять о человеке. И о его нравственности, и о его мировоззрении. В той же мере, в какой он выражает позицию определенной группы или класса, можно, узнав что-то о нем, узнать что-то и о позиции группы или класса, с ним связанного. В общем, интересно, что человек подмечает. Но иногда интереснее, что именно он НЕ подмечает, а точнее, в упор не видит в исследуемом. Последнее особо интересно потому, что позволяет выявить некий «фильтр», всегда бессознательно присутствующий в мозгу интеллектуала-исследователя.