Евгений Гильбо - ПОСТИНДУСТРИАЛЬНЫЙ ПЕРЕХОД и МИРОВАЯ ВОЙНА Лекции по введению в социологию и геополитику современности

Сегодня все эти деклассированные, люмпенизированные элементы объединены в паразитический класс, возглавляемый финансовой аристократией. Это и есть силы современной реакции. Реакции организованной, активной и крайне агрессивной, ищущей своё утраченное место в новой жизни. Как выражается вождь люмпен–интеллигенции С.Е.Кургинян, «дайте нам метафизический смысл жизни». Но исчезновение смысла и ощущения полноты жизни у люмпен–интеллигенции есть следствие объективного факта люмпенизации вследствие изменения структуры экономики и общества.

Исторический оптимизм есть свойство прогрессивных производящих классов, создающих новую стоимость, а не борющихся за бюджетные подачки паразитов. Для каждого конкретного человека вполне возможен переход из люмпенского деклассированного состояния в класс постиндустриальных производителей, но у желания сохранить своё люмпенское состояние и при этом обрести смысл существования будущего нет. Кургинян может некоторое время поддерживать эту иллюзию у своих адептов, предлагая интегрировать имитацию осмысленной в прошлом веке деятельности в имитацию осмысленного в прошлом веке социалистического общества, но этот путь обречён, так как неизбежно сокращается его ресурсная база – бюджетная форма эксплуатации новых производящих классов в пользу люмпенов.

Прогрессивные силы ищут и не находят возможность договориться с люмпенами об их мирной трансформации в класс консьюмериата. Проблема здесь заключается в конфигурации классового союза финансовая аристократия+люмпенбюрократия+люмпенпаразит, лежащего в основе глобальной мировой реакции. Идеологией реакции является концепция извращённой демократии (охлократии), согласно которой распоряжение имуществом и финансовыми средствами производящих классов должно осуществляться решениями большинства и избранных им представителей. Поскольку люмпены и составляют такое большинство, они избирают выразителей своих интересов в состав государственной власти, которая осуществляет экспроприацию продукта труда производящих классов постиндустриального общества (постиндустриального производителя, нетократии и частично корпоратократии) для последующего распределения между собой.

Таким образом, вместо класса иждивенцев (праздного класса), который объективно необходим постиндустриальной экономике, и который производящие классы обеспечивали бы необходимыми для полноценной жизни ресурсами, в реакционном государстве существует и правит бал паразитический класс, который не только живёт за счёт производителей, но и регулирует производственную деятельность.

Это регулирование игнорирует объективные интересы производителей и фактически сложившиеся на базе современных производительных сил прогрессивные производственные отношения. Возникает неизбежное противоречие между характером производительных сил, экономическим базисом общества, и политической надстройкой. В результате этого противоречия фактическое производство новой стоимости составляет сегодня лишь 3–20% от допускаемого существующим уровнем развития производительных сил.

Существует ли возможность мирной трансформации паразитических классов в консьюмериат и исключения их удушающего влияния на производительные силы? Теоретически существует.

Например, если бы РФ была национальным государством, и там не было бы внешнего управления, существовала бы возможность договориться между представителями постиндустриальных и паразитических классов о переходе к новым инструментам управления. Это привело бы к превращению класса паразитического в класс иждивенческий, то есть в класс, не оказывающий негативного влияния.

Иждивенцы отличаются от паразитов тем, что потребляют ресурсы, но не оказывают негативного внимания на производственные процессы. В результате их деятельности в обществе не создается отрицательная стоимость. Паразитические классы не только потребляют ресурсы, но и производят отрицательную стоимость по экономике в целом. Это на сегодня относится и к бюрократии, и к заводам, и к люмпен–учителям, и к врачам–бюджетникам, и прочим деклассированным элементам электората.

Процесс исключения паразитов из процессов регулирования экономики в течение 3–5 лет привёл бы к росту ВВП страны в 4–8 раз только на существующей технологической базе. Реально в России производит добавленную стоимость сейчас 3–4% населения, то есть на 1 работающего приходится 25–35 потребителей всех видов дотаций. Это не является проблемой. 2%-10% производящего класса при 90%-98% иждивенцев есть норма для постиндустриальной экономики. В других странах дело сегодня обстоит также. Статистика не полностью отражает этот факт лишь потому, что пользуется устаревшими с прошлого века агрегатами (например, включает в число производителей работников дотационных производств), и поэтому даёт ошибочную цифру, что 10% в России занимается производительной деятельностью.